Цветущие ирисы, 1889. Холст, масло, 71х93.
Художественная галерея Пейсона, Гетти-музей, Калифорния, США

"Многие считают, что они станут хорошими, если не будут делать ничего плохого. Это ложь, и такая позиция ведет к застою, к посредственности. Когда пустой холст идиотски пялится на тебя, малюй хоть что-нибудь. Ты не представляешь себе, как парализует художника вид вот такого пустого холста, который как бы говорит: «Ты ничего не умеешь». Холст таращится, как идиот, и так гипнотизирует некоторых художников, что они сами становятся идиотами. Многие художники боятся пустого холста, но пустой холст сам боится настоящего страстного художника, который дерзает, который раз и навсегда поборол гипноз этих слов: "Ты ничего не умеешь". (Винсент Ван Гог)

"Бог - это мигающий маяк, который то вспыхивает, то гаснет. Сейчас мы несомненно переживаем такое мгновение, когда он погас. Как хотелось бы мне, чтобы нашлось нечто такое, что успокоило и утешило бы нас, что помогло бы нам не чувствовать себя виновными и несчастными и идти по жизни не страдая от одиночества, не сбиваясь с пути, ничего не боясь и не рассчитывая лихорадочно каждый свой шаг, которым мы, сами того не желая, можем причинить зло нашим ближним! Я хотел бы стать таким, как чудесный Джотто, который, по словам его биографа, вечно болел, но всегда был полон пыла и новых мыслей. Как я завидую его уверенности, которая в любых обстоятельствах делает человека счастливым, радостным, жизнелюбивым!" (Винсент Ван Гог)

"Всякий раз, когда я вижу звезды, я начинаю мечтать - так же непроизвольно, как я мечтаю, глядя на черные точки, которыми на географической карте обозначены города. Почему, спрашиваю я себя, светлые точки на небосклоне должны быть менее доступны для нас, чем черные точки на карте Франции? Подобно тому, как нас везет поезд, когда мы едем в Руан или Тараскон, смерть уносит нас к звездам. Впрочем, в этом рассуждении бесспорно лишь одно: пока мы живем, мы не можем отправиться на звезду, равно как, умерев, не можем сесть в поезд. Вполне вероятно, что холера, сифилис, чахотка, рак суть не что иное, как небесные средства передвижения, играющие ту же роль, что пароходы, омнибусы и поезда на земле. А естественная смерть от старости равнозначна пешему способу передвижения." (Винсент Ван Гог)

"Я чувствую себя особенно старым тогда, когда думаю, что большинство знакомых мне людей считает меня неудачником и что это может оказаться правдой, если дела не изменятся к лучшему. И, когда я допускаю, что так может случиться, я ощущаю свою неудачливость столь живо и болезненно, что это меня окончательно подавляет и я теряю всякую охоту жить, словно меня и в самом деле уже постигла подобная участь. В более же спокойном и нормальном настроении я иногда радуюсь, что тридцать лет прошли не совсем впустую, что я кое-чему научился на будущее и чувствую в себе энергии и сил еще лет на тридцать, если, конечно, я проживу так долго." (Винсент Ван Гог)

"Рисую и пишу с таким же рвением, с каким марселец уплетает свою буйабесс, что, разумеется, тебя не удивит - я ведь пишу большие подсолнечники. Если мой план удастся, у меня будет с дюжину панно - целая симфония желтого и синего. Я уже несколько дней работаю над ними рано поутру: цветы быстро вянут, и все надо успеть схватить за один присест..." (Винсент Ван Гог)

"Знай, что со служителями Евангелия дело обстоит точно так же, как с художниками. И здесь есть своя устарелая академическая школа, и здесь она часто омерзительно деспотична; одним словом, и здесь царят безнадежность и уныние, и здесь есть люди, прикрывшиеся, как броней или панцирем, предрассудками и условностями, люди, которые, возглавляя дело, распоряжаются всеми местами и пускают в ход целую сеть интриг, чтобы поддержать своих ставленников и отстранить обыкновенного человека." (Винсент Ван Гог)

"Оставляю у себя большой портрет почтальона. Уметь отмахать такого парня за один сеанс - в этом-то и заключается моя сила, дорогой брат. Если даже мне удастся в жизни поднять голову чуть повыше, я все равно буду делать то же самое - пить с первым встречным и тут же его писать, причем не акварелью, а маслом, и на манер Домье за один сеанс. Напиши я сотню таких портретов, среди них, несомненно, было бы что-нибудь стоящее. И таким образом я стал бы еще больше французом, самим собою и пьяницей. Это ужасно соблазняет меня - не пьянство, а вот такое беспутство в живописи." (Винсент Ван Гог)

"Меня часто огорчает, что живопись похожа на скверную любовницу, которая постоянно требует денег, которой всегда их мало; я говорю себе, что, даже если у меня порой и получается приличный этюд, его все равно было бы дешевле у кого-нибудь купить. Остается одно - надежда на то, что со временем начнешь работать лучше, но и эта надежда - мираж." (Винсент Ван Гог)

"Если ты художник, тебя принимают либо за сумасшедшего, либо за богача; за чашку молока с тебя дерут франк, за тартинку - два; а картины-то не продаются. В молодости веришь, что усердие и труд обеспечат тебя всем, что тебе нужно; в моем возрасте в этом начинаешь сомневаться. Тому же, у кого более суровый талант, нечего рассчитывать на плоды трудов своих: большинство тех, кто достаточно умен, чтобы понять и полюбить работы импрессионистов, слишком бедны, чтобы покупать их." (Винсент Ван Гог)

"Я думаю, ты поймешь, что я хотел выразить в картине «Едоки картофеля». Она очень темная: для белого, например, я почти не употреблял белого, а просто брал нейтральный цвет, состоящий из смеси красного, синего, желтого, скажем киновари, парижской синей и неаполитанской желтой. Цвет этот сам по себе довольно темно-серый, но в картине он выглядит белым. Объясню, почему я так сделал. Сюжет у меня - серый интерьер, освещенный небольшой лампой. Серая холщовая скатерть, закопченная стена, грязные чепчики, в которых женщины работали в ноле, - все это - если смотреть прищурив глаза - кажется в свете лампы очень темно-серым, тогда как сама лампа, несмотря на ее желтовато-красный блеск, светлее, даже гораздо светлее, чем белый, о котором идет речь." (Винсент Ван Гог)

"Написать хорошую картину не легче, чем найти алмаз или жемчужину - это требует усилий и при этом рискуют головой как художник, так и продавец картины. Но коль скоро ты сумел найти драгоценный камень, не сомневайся больше в себе и поддерживай цену на определенном уровне. Однако, как ни успокаивает меня такая мысль в моей работе, я пока что только трачу деньги, и это меня очень огорчает. Сравнение с жемчужиной пришло мне на ум в самый разгар моих затруднений. Не удивлюсь, если оно поддержит и тебя в минуты подавленности. Хороших картин не больше, чем хороших алмазов." (Винсент Ван Гог)

"Многие говорят, что я работаю чересчур быстро. Не верь этому. Ведь искренность восприятия природы и волнение, которые движут мною, бывают порой так сильны, что работаешь, сам не замечая этого, и мазок следует за мазком так же естественно, как слова в речи или письме. Следует только помнить, что так бывает не всегда и что в будущем тебя ждет немало тяжелых дней - дней без проблеска вдохновения. Следовательно, куй железо, пока горячо, и только успевай откладывать поковку в сторону. У меня не готова еще и половина тех 50 холстов, которые можно было бы выставить, а я должен в этом году сделать их полностью. Наперед знаю, что их осудят за скороспелость." (Винсент Ван Гог)

"Меня больше не мучат сомнения, я без колебаний берусь за работу, и моя уверенность в себе все больше возрастает. Какая здесь природа!.. Итак, теперь у меня три картины, изображающие сад, что напротив моего дома; затем два «Кафе» и «Подсолнечники», портрет Боша и мой автопортрет; затем красное солнце над заводом, грузчики песка, старая мельница. Как видишь, даже если оставить в стороне остальные этюды, работа проделана немалая. Зато у меня сегодня окончательно иссякли краски, холст и деньги. Последняя моя картина, написанная с помощью последних тюбиков краски на последнем куске холста, - зеленый, как и полагается, сад - сделана одним чистым зеленым цветом с небольшой прибавкой прусской зелени и желтого хрома." (Винсент Ван Гог)

"И не надо принимать слишком близко к сердцу свои недостатки, ибо тот, у кого их нет, все же страдает одним - отсутствием недостатков. Тот же, кто полагает, что достиг совершенной мудрости, хорошо сделает, если поглупеет снова." (Винсент Ван Гог)

"Наше время - эпоха подлинного и великого возрождения искусства. Прогнившая официальная традиция еще держится, но, по существу, она уже творчески бессильна; однако на одиноких и нищих новых художников смотрят покамест как на сумасшедших; и они - по крайней мере с точки зрения социальной - на самом деле становятся ими из-за такого отношения к ним." (Винсент Ван Гог)

"Чем больше я размышляю о живописи, тем глубже убеждаюсь, что нет ничего более подлинно художественного, чем любить людей. Ты возразишь, что лучше держаться подальше и от искусства, и от художников. Это в общем-то верно, но ведь и греки, и французы, и старые голландцы любили искусство, которое неизменно возрождается после неизбежных периодов упадка. Не думаю, что, чураясь искусства и художников, человек делается добродетельнее." (Винсент Ван Гог)

"Я предпочитаю писать глаза людей, а не соборы, ведь в глазах есть нечто, чего нет в соборах, при всей их торжественности и величественности. Человеческая душа, пусть даже душа несчастного нищего, на мой взгляд, гораздо интереснее." (Винсент Ван Гог)

"Я боюсь успеха. Мне страшно подумать о похмелье, ожидающем импрессионистов на следующий день после их победы: а вдруг те дни, которые кажутся нам сейчас такими тяжелыми, станут для нас тогда «добрым старым временем»?" (Винсент Ван Гог)

"Что я такое в глазах большинства? Ноль, чудак, неприятный человек, некто, у кого нет и никогда не будет положения в обществе, - словом, ничтожество из ничтожеств. Ну что ж, допустим, что все это так. Так вот, я хотел бы своей работой показать, что таится в сердце этого чудака, этого ничтожества." (Винсент Ван Гог)

Лодки в Сен-Мари, 1888
Музей ван Гога, Амстердам

Церковь в Овер-сюр-Уаз, 1890
Музей д'Орсе, Париж

Ночное кафе
1888

Ресторанчик на Монмартре, 1886

Парк госпиталя
Сен-Поль, 1889

Персиковые деревья в цвету, 1888

Ветка цветущего миндаля, 1888

A Field of Yellow Flowers

A Group of Cottages, 1890

A Meadow in the Mountains Le Mas de Saint-Paul

A Pair of Shoes, 1886

A Pork-Butcher s Shop Seen from a Window