Маркин: обстрел россиян на территории РФ при свидетелях – это переходит все границы

Владимир Маркин считает, что отрицание Киева факта обстрела Андрея Марченко и Евгения Светличного в районе КПП в Ростовской области свидетельствует о том, что там испугались последствий и реакции на это со стороны международной общественности.

- Обстрел мирных российских граждан на территории их же страны на глазах у свидетелей – это переходит все дозволенные границы. А ведут себя представители украинской власти, как нашкодившие дети – вначале совершают поступок на глазах у всех, а потом, испугавшись наказания, упрямо твердят, что это сделали не они. Но это уже не детские игры, – заявил Маркин.

По словам Маркина, на данный момент следователи проводят весь комплекс действий для того, чтобы доказать, при каких обстоятельствах было совершено преступление, и установить имя военнослужащего, открывшего огонь по безоружному россиянину.

- Также будет выяснено, стрелял ли украинский пограничник по своей инициативе или выполнял приказ своего командования. Но одно очевидно, что сам по себе обстрел был, и он станет, по всей видимости, еще одним эпизодом преступной деятельности украинских военных, за которую придется ответить не только нынешней украинской власти, но и конкретным исполнителям, – заключил официальный представитель СКР.

Имеющие общего врага должны вначале объединиться?
Р. Ищенко

Я всегда исходил из того, что политические силы, имеющие общего врага должны вначале объединяться в борьбе с ним, а уж затем, после победы, выяснять отношения между собой. При этом, считаю, что величайший политтехнолог всех времен и народов Владимир Ильич Ульянов (Ленин) – не путать с великим государственным строителем Иосифом Виссарионовичем Джугашвили (Сталиным) – был абсолютно прав, когда говорил, что прежде, чем объединиться, нам надо размежеваться. Обращаю внимание тех, кто плохо чувствует нюансы русского языка, которым Ленин владел в совершенстве, не разделиться, а размежеваться, то есть определить что нас объединяет и что разъединяет, чтобы на время общей борьбы вынести за скобки противоречия.

К сожалению, по мере развития украинского конфликта, патриотические силы России, чем дальше, тем больше дробятся. Деление уже преодолело барьеры мировоззренческих, а затем и партийных противоречий и начинает уверенно выходить на уровень отдельных сект. Если в начале двадцатого века российские социал-демократы целенаправленно двигались от кружковщины к партийности, то сегодня патриоты уверенно совершают вояж в диаметрально противоположном направлении.

Поэтому сегодня я выношу за скобки течение, которое я именую «караул-патриоты», представленное несколькими десятками истеричных блоггеров с немногочисленными (в масштабах страны) группами поклонников. На доступном примере хочу показать, что разделяет людей вполне адекватных, трезво оценивающих общую обстановку и, тем не менее, движущихся в разных направлениях, каковое движение одних приводит к все более нелицеприятной критике действующей российской власти, а других (для сохранения баланса) ко все более безусловной ее поддержке.

Такой раздел патриотического движения, разрывающий его на непримиримые полюсы вреден, а то и губителен, не только для патриотов, но и для общества, власти, в конечном итоге для России. Все-таки мы противостоим США – сильнейшему и опаснейшему внешнему врагу за всю историю России, да и за всю историю цивилизации. Группа поддержки этого врага в самой России маргинализирована, но в благоприятных обстоятельствах может довольно быстро восстановить свое политическое влияние. В этих условиях, дополнительные линии раздела в лагере потенциальных союзников пагубны.

Еще раз подчеркну, что, говоря о потенциальных союзниках, имею в виду не «всезнающих» истериков, которые в отличие от киевского первонациоанлиста-радикала Дмитрия Корчинского, который выдвигал в начале 90-х лозунг «все и немедленно», желают «все + еще чуть-чуть и уже позавчера», а об адекватных людях, системно работающих с информацией и информационным пространством, которые четко понимают, чего они хотят достичь в результате своей деятельности.

Собственно идея этого материала у меня возникла месяц назад. Текст давно сложился в мозгу и его оставалось только набрать на компьютере, но что-то меня останавливало. Материал вроде был полон, но чего-то в нем не хватало. 25-го июля я случайно обнаружил недостающее звено.

Обнаружил благодаря тому, что регулярно внимательно читаю блог Бориса Рожина, чья талантливая работа с информацией не может не вызывать уважения, хоть в российском внутрипатриотическом дискурсе мы поддерживаем разные (мягко говоря недружественные) группы.

Итак, Рожин разместил в своем блоге ссылку на интервью Олега Неменского, а в сопроводительной статье заметил, что «с большинством оценок, в принципе, согласен». Интересно, я тоже согласен с подавляющим большинством оценок. Более того, когда я читаю Рожина, а читаю я его, как уже заметил выше, регулярно, я тоже с большинством оценок, в принципе, согласен. Не со всеми, но с большинством, а разногласия носят не принципиальный (оценочный) характер. То есть, наиболее вероятный сценарий развития будущих событий нам видится несколько по-разному, также по-разному мы можем оценивать эффективность уже принятых и реализованных российской властью решений. Однако, кто наш враг, каковы его цели, а также необходимость жесткого противостояния врагу мы оцениваем одинаково.

А привлек мое внимание этот случай исключительно потому, что мы втроем в значительной степени персонализируем три основных направления патриотической идеологии. И, следовательно, определив, что же разделяет нас, мы можем определить, что разделяет патриотов в целом и хотя бы подумать как с этим бороться.

Итак:
1.Олег Неменский позиционирует себя, как русский националист, радеющий о создании национального государства русского народа. В силу господствующих в этой среде взглядов его можно было бы охарактеризовать как православного монархиста, но вполне умеренного, то есть, в отличии от многих националистов (не считая, разумеется неоязычников, которых и считать-то незачем), он не православный фундаменталист и в случае необходимости выбирать между монархией и национальным русским государством выберет русское государство.
2.Борис Рожин, если судить по его текстам – атеист, придерживающийся социалистических взглядов, вполне созвучных идее восстановления советского народовластия.
3.Я, Ростислав Ищенко, считаю, что исторически российское государство сложилось в форме многонациональной евразийской империи и в другой форме существовать уже не может. Я ничего не имею против восстановления православной монархии. Можно и в конституционной форме, хоть весь период конституционного существования России засвидетельствовал, что самодержавие является формой государственного устройства наиболее эффективной для управления огромными малонаселенными, но многонациональными просторами с тяжелым климатом и жесткой необходимостью (в интересах выживания страны и ее народов) централизованного перераспределения ресурсов. В конце концов и в коммунистическую, и в посткоммунистическую эпоху наиболее успешными оказывались именно самодержавные правители (генсек, президент), способные жестко контролировать все ветви и ответвления власти и обеспечивать молниеносную реакцию государства на меняющиеся потребности общества. Являясь православным, я, тем не менее, не вижу проблемы в гипотетическом советском атеистическом правительстве, при условии сохранения полной свободы совести. То есть, атеистическая пропаганда (в силу своей агрессивности) должна находиться под таким же запретом, как и пропаганда гомосексуализма. Это объективная потребность не только для многонационального, но и для многоконфессионального государства. Я считаю, что православие должно стремиться к тому, чтобы быть самой крупной и авторитетной конфессией, но, в силу имперского статуса России оно не может быть государственной религией. Точно так же государственной религией не может быть и атеизм (я не ошибся, атеизм – тоже религия, только вместо веры в Бога ее догматы опираются на веру в то, что Бога нет).

Грубо говоря, для Олега Неменского на первом месте находятся интересы государства русских, для Бориса Рожина – социалистической республики советов, для меня евразийской империи Россия.

Думаю, что отсюда и наши расхождения. В данном случае, поскольку мы имеем дело с умными и адекватными людьми именно преодолимые (на данном этапе) расхождения, а не непреодолимые, как у всех нас с украинскими нацистами и американскими гегемонистами, противоречия.

Если Вы считаете, что первично создание государства русского народа, то, применительно к ситуации на Украине, Вы стремитесь вернуть в лоно русскости как можно больше ударившихся в украинство русских (желательно вместе с территориями). Вместе с тем, понимая, что миллионы уже состоявшихся украинцев не перестреляешь, Вы согласны оставить их за пределами своей сферы интересов (желательно без земель, но поскольку это нереально, то можно и с землями). Поскольку большинство русских, равно как и способных к исправлению и возвращению в русскость украиснтвующих сосредоточено на землях Новороссии, Вы считаете новороссийский проект вполне жизнеспособным на переходный период (все равно без России эта территория нежизнеспособна), с расчетом на то, что по окончании переходного периода эти земли удастся интегрировать в национальное государство русских, а их население (15-20 миллионов новороссийских русских) усилит в этом государстве русский компонент.

Поскольку остальные территории и остальное (уже не русское) население Вас не интересует, Вы исходите из того, что русские земли надо было (и надо сейчас) занимать как можно скорее, обеспечить оставшимся на враждебных территориях русским возможность беспрепятственной эмиграции в Россию и на вновь присоединенные земли (можно по обмену их на местных украинцев). На этом Ваш план по большому счету завершен и что там будет дальше на оставшейся (не русской) территории Украины Вам, по большому счету, все равно. Вы понимаете, что независимо от того, останется ли эта территория формально независимой (что маловероятно) или будет поделена между западными соседями (что более вероятно) украинцев там в обозримом будущем не останется – частично вымрут, частично эмигрируют, частично будут ассимилированы венграми, поляками, чехами и «прочими шведами».

Таким образом, опасность, которую представляет из себя украинство, как альтернатива русскости, разъедающая настоящую русскость изнутри, будет устранена. Что само по себе хорошо. А то, что не придется руки марать – еще лучше.

Так я вижу стратегическую позицию адекватных националистов.

Теперь, что касается социалистов, советского образца. Судя по всему, они, как и я, разделяют оценку Владимира Путина, заявившего, что восстановление СССР (читай, социалистической республики советов) в обозримом будущем невозможно. Разница в том, что для меня это – данность, ничего существенным образом для интересов государства российского не меняющая, а для них – реальность подлежащая изменению.

Если что-то невозможно сделать на территории России, почему бы не сделать это на территории Новороссии? Напомню, что первоноворосские полевые командиры, которым реставраторы СССР симпатизируют, помимо войны и «отжимов» занимались еще и провозглашением социалистических лозунгов, а Новороссию позиционировали как место, где рождается будущее России. Тоже, как и Украина, альтернативная Россия, только со знаком + . Россия должна была завоевать для социалистов Новороссию, чтобы социалисты могли с этого плацдарма начать реставрацию СССР.

С этой точки зрения, остальные регионы Украины могут потерпеть, а могут быть и утрачены навсегда (в 1921 году, при заключении Рижского мира никто не мог предположить, что уже в 1939 у Польши можно будет отобрать все, что она неправедно захватила). Главное – восстановить республику советов в России, поскольку тогда восстановленная советская власть, получит достаточный материальный и военный ресурс для дезавуирования постбеловежской реальности.

Надо признать, что обоснованно ностальгируещее по советским временам (когда шахтер был белой костью) население Донбасса, треть которого, по существу и является всей реально свободной, а не теоретической, Новороссией, действительно симпатизирует данной концепции, причем настолько, что даже православные монархисты-фундаменталисты (не путать с вышеописанными адекватными русскими националистами), составлявшие немалую часть отправлявшихся в Донбасс добровольцев, вынуждены были терпеть и признавать эти социалистические симпатии местного населения, откуда собственно и сложилась единая позиция по Донбассу ненавидящих друг друга во внутрироссийских отношениях ортодоксальных коммунистов и православных монархистов-фундаменталистов.

Поскольку же «отдельные районы Донецкой и Луганской областей» - пространство явно недостаточное для создания «советской России» реставраторам СССР также нужна вся Новороссия. Ну а так как завоевать ее им может только имеющаяся в наличии несоветская Россия, они тоже крайне недовольны медлительностью российского руководства. Ведь из-за этого они упускают свой шанс.

Теперь, что касается имперской концепции.

С этой точки зрения, Россия, как бы она ни называлась и какой бы строй в ней не господствовал – геополитическая данность. В силу своей традиционной военной мощи, ресурсной самодостаточности и выгодного расположения, позволяющего контролировать значительную часть сухопутных торговых путей из Европы в Азию, в мире (в основном на Западе, но бывало, что и на Востоке) периодически возникают силы пытающиеся эту геополитическую данность разрушить. Ничего личного – просто геополитическая конкуренция – естественный межгосударственный отбор – борьба за выживание.

В связи с этим, стремление России к естественным защитимым границам является обязательным условием выживания русского народа. Необходимость соблюдения этого условия не зависит от того, живут ли на какой-то территории, которая с военно-стратегической точки зрения должна быть включена в состав России, русские, бывшие русские, частично-русские или совсем не русские. Именно поэтому русский народ научился так организовывать свое государство, что жизнь с народами иноплеменными и иноверными в одном политическом и экономическом пространстве оказывалась выгодной всем. Просто иначе русские бы не выжили. Не было достаточно ресурсов, в первую очередь человеческих, чтобы завоевать и удерживать такие огромные и сложные для заселения пространства. Народы в свое время более многочисленные, чем русские не смогли и даже просто не захотели двигаться в Сибирь, в тайгу, на Крайний Север и Дальний Восток. Только русские создали политическую систему, способную без лишнего напряжения удерживать эти пространства.

Отсюда я делаю простой вывод. Только сохранение имперского, многонационального, многоконфессионального и принципиально интернационального характера России способно сохранить государство в существующих границах, дать ему шанс в перспективе вернуть отпавшие территории или установить над ними свой неформальный контроль, а в случае успеха, расширить территорию Русского Мира далеко за пределы естественных границ евразийской империи. Социальный и общественный строй при этом вторичен, а первична адекватность и эффективность государственной власти.

При таком подходе, первичным является сохранение и укрепление российского государства, как мощной военной, экономической, политической единицы, способной обеспечивать поэтапное решение задачи реновации контроля над имперским пространством. Вопросы Донбасса, Новороссии, Малороссии, Украины в целом в данном случае являются второстепенными.

Я, как и мои коллеги, не сомневаюсь в том, что Россия, при желании могла быстро установить военный контроль как над любой частью Украины, так и над всей Украиной. Я сомневаюсь только в том, что это не вызвало бы реакции (в том числе военной) «наших друзей и партнеров». Некоторые наши «гуру» маленьких блоггерских сект хорошо знают куда не может отступить Путин. Но почему-то не понимают, что то же самое относится к Меркель, Кэмерону и, самое главное, к Обаме. Любой политик, любое государство (независимо от того сражается оно за все хорошее или за все плохое) может уступать и отступать лишь до определенного предела. Дальше – или война, или капитуляция.

А тем, кто думает, что в ядерную эпоху война невозможна скажу, что ядерное оружие только тогда чего-нибудь стоит, если вы готовы, в определенных обстоятельствах, его применить и, если ваш оппонент не сомневается, что Вы его примените. В таких условиях, авантюрно испытывать судьбу, методом научного тыка определяя сдадутся американцы или не сдадутся. В Грузии (в 2008), Сирии (в 2012-13) и в Крыму (в 2014) Россия пошла на разумный риск и выиграла. В Донбассе Россия рискнула и игра продолжается. Но дальнейший риск был бы уже за гранью разумного.

И не только потому, что можно нарваться на войну с ядерными державами. Вдоль российских границ масса потенциальных конфликтных регионов. Это – сплошной конфликтный регион. В значительной степени стабилизирует ситуацию способность российской армии молниеносно отреагировать на любую критическую ситуацию. Но армия не резиновая (остальные ресурсы тоже). Если связать себя на Украине + весьма вероятное военно-политическое противостояние (пусть и без реальной войны) со всей Европой или значительной ее частью, Россия утратит возможность реакции на Кавказе, в Средней Азии, на Дальнем Востоке.

Американцам достаточно будет просто перенести усилия на другую площадку и связанная Украиной и Европой Россия окажется неспособной на адекватный ответ. А это чревато если и не моментальным коллапсом российского государства, то серьезным ослаблением его международного авторитета, со всеми вытекающими последствиями, вплоть до, в конечном итоге, угрозы самому существованию русского народа.

Поэтому, с моей точки зрения, российское руководство ведет сегодня сложную, рискованную, многим внутри страны не понятную, но единственно правильную игру, в ходе которой основные ресурсы России остаются свободными, а Запад все более связывается дестабилизацией украинского режима и собственными внутренними противоречиями, углубляющимися в результате системного кризиса.

Только таким путем, путем долгой и сложной маневренной политической игры, отыгрывая у противника одну второстепенную позицию за другой, приобретая союзников, внося раскол во вражеский лагерь, можно постепенно создать ситуацию в которой изначально более сильный враг окажется критически слабым и вынужденным к соглашению на Ваших условиях. Именно к соглашению, а не к капитуляции. Равноправное соглашение и будет капитуляцией США. Два слова о его возможном формате. США и ЕС (именно ЕС, а не каждому его государству по отдельности) можно, например, предложить присоединиться к БРИКС (первоначально в формате БРИКС+…) и к ШОС (в качестве наблюдателей) с возможностью постепенного перехода к полноценному членству, при условии выполнения соответствующих критериев. Пусть с совещательным голосом (чтобы не могли блокировать работу структур) участвуют в выработке критериев, а, как начнут им соответствовать можно и принять их.

Схема срисована с той, которую США и ЕС применили к России и другим постсоветским странам в 90-е. Если хочешь контролировать своего бывшего врага, формально не ограничивая его суверенитет – интегрируй его в созданные тобой глобальные структуры, где он вынужден будет играть по написанным тобой правилам.

В другом варианте загнанная в угол крыса может нанести загонщику смертельный укус. Альтернативой такому подходу может быть только удар всеми ядерными силами, со словами «зато не проиграли». Но тогда и воспользоваться плодами «не поражения» будет некому.

Собственно, на этом мы заканчиваем с разногласиями и можем наконец выделить то, что нас объединяет. Все три описанные политические концепции предполагают существование сильной России. Если это условие не выполняется, то и концепции не действуют. Поэтому я считаю возможным, допустимым и даже необходимым отложить на потом вопрос о том, какое государство, какую социальную систему мы строим и даже когда будет освобождена вся Новороссия (ход событий подсказывает, что скоро, но не завтра и, скорее всего, вместе со всей или почти со всей Украиной). Сосредоточиться нам надо на сохранении и приумножении военной, политической и экономической мощи и внешнеполитической маневренности российского государства, на расширении его политической ресурсной базы.

«Резервы должны быть сберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резерв, не побежден», - говорил на поле Бородинской битвы светлейший князь М.И. Голенищев-Кутузов-Смоленский, который сдал Москву, но уничтожил Великую армию Наполеона. Россия – наш последний резерв.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»

Игорь Стрелков: «Выбор России лежит между войной и капитуляцией»
August 2nd

Игорь Стрелков после своей затянувшейся информационной паузы любезно согласился дать обширное интервью «Колоколу России». Беседа получилась довольно откровенной.
Как командующий войсками Новороссии, как полковник спецслужбы, как историк, как начинающий политик Игорь Иванович представил свое видение решения проблемы Приднестровья, Новороссии и Украины, свое отношение к кремлевским сидельцам и лично к Путину, его роли в истории России.
А также Стрелков приоткрыл завесу своего политического будущего.

«Колокол России»: Игорь Иванович, прежде всего, мы хотели бы узнать вашу позицию по поводу Приднестровья. Сейчас это самая актуальная тема. Возможно ли втягивание России в конфликт с Молдавией и Украиной? Возможен ли там, например, осетинский сценарий?

Игорь Стрелков: Вы следили за тем, что я говорил по этому поводу: это еще один шаг, чтобы спровоцировать Россию на непосредственное участие в военных действиях, но спровоцировать именно так, чтобы наша страна играла по тому сценарию, который предложит противник. У меня нет сомнения в том, что противнику рано или поздно удастся втянуть нас в войну и попытаться заставить капитулировать на внешнеполитическом фронте.

Но в то, что наш президент капитулирует — я не верю. Вопрос только в том, где этот конфликт может произойти? Приднестровье для него — идеальный плацдарм. Эта местность со всех сторон окружена, будем прямо говорить, враждебными России государствами — Украиной и Молдовой. То, что эти страны оказались к нам враждебны, кстати, — «выдающаяся» заслуга нашей дипломатии и внешней политики. К их «достижениям» относится и то, что абсолютно пророссийское Приднестровье, где, по разным подсчетам, постоянно проживают 150—200 тысяч российских граждан, оказалось в полной блокаде.

Сухопутной связи с Приднестровьем нет, а обе страны, которые граничат с этим последним осколком СССР, заинтересованы в том, чтобы российского контингента там не было, да и самого Приднестровья не существовало. Соответственно, России, если она пожелает защитить своего союзника, придется действовать ассиметрично. Нам либо придется втягиваться в авиационную войну, которая крайне невыгодна, так как противник будет иметь все преимущества использования наземных средств ПВО, либо пытаться пробить наземный коридор к Приднестровью. Последнее немедленно будет обозначено как агрессия России против независимых Украины и Молдовы.

Все, что происходит в Приднестровье, — это последствия нерешительности, и, я бы сказал, вредительства со стороны отдельных лиц в российском руководстве, которые занимались украинской проблемой год назад. Тогда этот коридор можно было проложить одним полком или бригадой и сделать то, что было сделано в Крыму, хотя только на территории от Харькова до Одессы. Но спустя год сейчас мы находимся в тупике. Украина определенно готовится к войне — явно собирается атаковать Приднестровье. Выстраивается противовоздушная оборона, подтягиваются войска.

КР: А как это со стороны Украины будет оформлено юридически, ведь Приднестровье официально часть Молдовы?

И. С.: Разумеется, это будет сделано по соглашению с Молдовой. Всегда, когда требуется понять действия противника, спрашиваю себя, как бы действовал я. Я действовал бы следующим образом: организовал бы несколько провокаций на границе Приднестровья с Украиной, а потом под этим предлогом Молдова потребовала бы от России вывести своих миротворцев — предъявила бы ультиматум.

КР: А если Россия не выводит войска? Что тогда?

И. С.: Очередной ультиматум — вплоть до обращения к Румынии за военной помощью и т.д. Все зависит от их понимания того, насколько далеко готова зайти Россия. Если они почувствуют, что Россия не готова защитить Приднестровье вооруженным путем, они его тут же задавят.

КР: И на сегодняшний момент они считают, что Россия не готова?

И. С.: Они стараются продвигаться маленькими шажками.
Как они действовали под Славянском? Сначала обстреляли из строкового оружия. Проглотила Россия? Ага! Давайте тогда обстреляем пригород из минометов! Опять Россия промолчала. Давайте попробуем артиллерией. Снова Россия молчит. Давайте попробуем применить химическое оружие. И применили — фосфорные боеприпасы!
А потом уже без стеснения стали стрелять по городу из тяжелого вооружения. Они понимали, что Москва не готова дать настоящий отпор, поэтому наглели. В Приднестровье прослеживается тот же подход. Я уже приводил в каком-то выступлении пример про лягушку, которую варят на медленном огне: она до последнего не понимает, что ее варят, адаптируется на каждом этапе, а потом раз, и сварилась!
Работой по созданию этих провокаций сейчас занимается Саакашвили — человек, которому плевать и на Украину, и на Одессу, и на Россию.

КР: Вы полагаете, что его назначение произошло именно «под Приднестровье»?

И. С.: Я считаю, что это не случайно! Почему-то его назначили не на Днепропетровск, а на Одессу. Как известно, именно Одесская область граничит с Приднестровьем.

КР: Какова цель этих действий? Отобрать у России Приднестровье? Отомстить?..

И. С.: Да нет у них никакой цели в Приднестровье! Это ведь всего лишь маленький пункт в большом геополитическом раскладе. Главная цель — заставить Путина капитулировать. Чтобы он полностью растерял свой авторитет.
Они его, как в старой сказке, подвели к камню на распутье двух дорог: одна дорога — война; другая — капитуляция. Причем дорога на капитуляцию тоже раздваивается! — снова на войну и капитуляцию.

Это целая система! Если бы Россия пошла на прямой конфликт с Украиной год назад, то и страна и лично президент получили бы огромное количество минусов в экономике и политике; но были бы и огромные плюсы — от Харькова до Одессы!

Россия смогла бы вернуть себе миллионы русских людей, вернуть огромные экономически развитые территории… А сейчас, год с лишним, этих плюсов уже нет. Сейчас количество минусов уже превышает плюсы. И чем дальше мы пытаемся договариваться с теми, кто принципиально не собирается договариваться, тем меньше шансов на то, что мы вообще что-то сможем через какое-то время.

Противник постоянно усиливается, он видит нашу нерешительность. В капиталистическом мире — в мире настоящих хищников — все просто: если ты не даешь отпора, против тебя выступают все — от полярного медведя до последнего таракана, — все собираются урвать свой кусок добычи. Вот уже и Молдова почувствовала, что Россия это отнюдь не медведь, и собирается от нее откусить. Наглость Польши, наглость Прибалтики будет только возрастать — по мере того, как мы будем пятиться назад и пытаться договориться.

Сейчас, даже если мы попытаемся гарантировать неприкосновенность Приднестровья дипломатическим путем, скажем, заявив, что мы будем за него воевать, то снова загоним себя в капкан. Помните, был такой «замечательный» «план Козака», когда мы признали целостность Молдовы? Точно так же сейчас мы признаем целостность Украины на Донбассе. Чудесно! Юридических оснований для вмешательства у нас, кроме старого договора с Молдовой, нет. И если завтра Молдова решением парламента денонсирует это договор — крыть нам нечем, юридически мы должны будем вывести оттуда войска.

КР: Но Приднестровье считает себя независимой республикой…

И. С.: Считает, но ее никто не признал. Приднестровье давно независимая республика (с 1992 года) и, в отличие от ДНР и ЛНР, никогда не вела переговоров с Кишиневом о том, чтобы войти в состав Молдовы на каких-то там правах. Однако Россия продолжала считать Приднестровье частью Молдовы.

КР: Но, если договор денонсируется молдавским парламентом, Россия в ответ может признать Приднестровье — признали же мы Южную Осетию. Такое вообще возможно? И как это повлияет на ситуацию?

И. С.: Признать можем. Но, если договор разрывается, мы признаем Приднестровье независимым государством, то дальше нам придется воевать!

КР: Да, как в Южной Осетии…

И. С.: Только разница в том, что в Приднестровье у нас нет подобия Рокского тоннеля, который бы соединял Россию с этой территорией. У нас есть только воздушный коридор, который нам не дают. Поэтому, как я уже говорил, выхода у России два: либо воевать, либо капитулировать.

КР: А может ли в таком случае быть дана санкция наступать для Армии Новороссии?

И. С.: Армия Новороссии имеет втрое меньшую численность, чем ее противник. И вы считаете, что это наступление имеет шансы на победу?

КР: Поступают сообщения, что там сформированы два боеспособных корпуса.

И. С.: Если я сейчас возьму бумагу и напишу, что распоряжаюсь сформировать два боеспособных корпуса, от этого у меня два корпуса не появятся. Да, осенью Армия Новороссии была более боеспособной чем ВСУ, а сейчас все не так. Дождались, допримирялись — «Минск-1», «Минск-2»… Украина времени не теряла. Кроме того, ресурсы Украины, даже людские, во много раз превышают ресурсы Донбасса — у противника просто тупо больше людей. Даже если каждому жителю Донецка и Луганска выдать по танку, население не превратиться в танковые корпуса. Для военного это совершенно ясно.

КР: А будет ли «Минск-3» уже по Приднестровью после провокаций на этой территории? Чтобы вернее сварить жабу на медленном огне — снова загипнотизировать Россию.

И. С.: Украина одержима войной. Как наркоман, подсевший на тяжелый наркотик, она не может не воевать.
Там все идет по кругу: готовимся, лезем на Россию, получаем втык, снова готовимся, снова лезем. Украина уже не может существовать в условиях мира, потому что все ее ресурсы направленны на войну. Победа в этой войне является маленьким шансом Украины на выживание.
Они не могут заморозить ситуацию. Они созданы, чтобы воевать, потому что замораживание этой ситуации автоматически ведет к падению киевской хунты. По одной простой причине: как только не будет этого допинга — внешнего врага в виде России, сразу начнутся неудобные вопросы: почему у нас все так плохо, после «революции достоинства»? Только победа, причем полная, может обеспечить Украине выживание как государству или, скорее, как псевдогосударству. Поэтому они будут воевать, сколько бы «минсков» с ними не заключали.

И я тут задаюсь вопросом: у нас совсем тупой Владислав Юрьевич Сурков (помощник президента по СНГ, - КР)? Да вроде нет! Он умный и талантливый человек. Так значит — кто он? Значит он вредитель! Значит, он так строит политику страны, чтобы она никогда не привела к успеху! Он ее формирует, и раз за разом перезапускает: «Минск-1» провалился, он запускает «Минск-2», проваливается второй Минск — запустит третий! При этом внешние обстоятельства для России ухудшаются с каждым таким перезапуском. И я на сто процентов уверен, что он отлично понимает, что все это обречено на провал. Просто ему выгоден провал. Ему лично, или его шефу. А кто его шеф?

КР: ???

И. С.: Откуда он пришел в администрацию президента? Давайте вспоминать — из «Альф-групп». Кто у нас «Альфа-групп»? Фридман, с помощью которого иностранный капитал еще в период ваучерной приватизации зашел в Россию. И сейчас Сурков с Фридманом в прекрасных отношениях. Вопрос напрашивается сам собой: за кого вы Владислав Юрьевич? За президента или, может быть, за кого-то другого? Ответ, по-моему, очевиден. Но не для президента.

КР: Была ли вообще какая-нибудь польза от Минских соглашений? Передышка, скажем?

И. С.: Никакой! Они дали передышку только Украине. Никакой пользы для России, для республик ЛНР и ДНР в них не было.

КР: Игорь Иванович, а какова природа корня зла — того, что Россия проявляет нерешительность, ведет себя пассивно, причем в самых важных, критических вопросах своего существования?

И. С.: Тут все ясно: люди во власти, у которых за границей дети, деньги и имения не хотят ссориться с Западом. А война — это ссора с Западом. Стратегия Запада состоит в том, чтобы наш олигархат купил себе индульгенцию путем предательства России. Серьезная война с Западом для нашего олигархата — угроза потери всего, что для него дорого.
Что дорого для Абрамовича? Я сегодня читал в интернете, что Абрамович решил построить для «Челси» еще один стадион стоимостью в 500 миллионов фунтов.
И мне хочется задать вопрос: Абрамович чей олигарх? Английский или российский? Он живет постоянно в Англии, его семья в Англии, деньги его тоже в Англии, строит стадион он тоже там — в Англии. А его называют российским олигархом. И ведь он же не один такой.

КР: Тогда почему же все-таки взяли Крым? Если «наши» олигархи так в этом не заинтересованы? Или, точнее, почему Крым-то взяли, а потом остановились?

И. С.: Знаете, я могу то же самое спросить: Господи, пошли мне понимание того, почему сначала взяли Крым, а после этого остановились? У меня было чувство, что после взятия Крыма Россия действительно решила восстанавливать свой суверенитет. Для меня и сейчас ясно, как для историка, как для бывшего спецслужбиста, как для человека, который, считается, обладает аналитическими способностями, что Крым — это «красная черта». Перейдя ее, назад вернуться невозможно! Это ведь не компьютерная игра, где можно сохраниться и переиграть заново. Но, видимо, понимание этого до сих пор у нашей власти нет. Нет понимания того, что после Крыма отступать нельзя.

КР: То есть, путь один — война?

И. С.: Война, но необязательно горячая. Война — это широкое, большое понятие. Восстановление суверенитета России включает в себя разные аспекты. Да, «холодная война» — минимум. Но на региональном уровне возможна и «горячая война». Вы поймите, от нас ведь не отцепятся. Украина — это огромный клоп, который пьет из нас кровь, наливается ей — он так просто не отцепится. Его без крови выдрать невозможно! Либо нам надо смириться с тем, что в подбрюшье России существует нацистский режим, который рано или поздно все равно нас атакует; либо надо его громить и освобождать Киев!

Я говорил об этом год назад. Но, видимо, понимание этого у нашей власти тоже нет. Она все думает, что можно где-то уступить, где-то поторговаться, а потом, сохранив лицо и капиталы, вернуться к довоенному времени. Нет. Война уже идет, и мы должны ее либо проиграть, либо выиграть. Другого варианта нет. Капитуляция в Приднестровье, а также в Донецке и Луганске будет означать проигрыш в войне, которая началась в Крыму. И Крым придется возвращать. А дальше — смута! Никогда еще проигранная Россией война не заканчивалась ничем хорошим. Всегда после поражения следовала смута.

КР: Видите ли вы, как историк, параллели между нынешней ситуацией и началом, например Первой мировой войны (тяжелое положение в которой стало катализатором русской смуты — революции 1917 года), или что-то общее с преддверием Второй мировой войны?

И. С.: Исторические параллели можно провести между чем угодно. Наши оппоненты, оппоненты президента России, запугивают его судьбой Гитлера, при этом допуская совершенно некорректные параллели: например, сравнивают воссоединение Крыма и России с аншлюсом Австрии. Но разница между двумя этими событиями очень большая. Прежде всего, потому, что Гитлер стремился к мировому господству и этого не скрывал. Россия не стремиться к мировому господству. Думаю, что даже у самых сумасшедших чиновников такая идея не возникает.

Россия просто стремиться вернуть себе суверенитет. И возвращение Новороссии в состав России я расцениваю как шаг к восстановлению этого суверенитета. Потому что без современной военной промышленности Украины российский ВПК — хромой на одну ногу. Без восстановления хотя бы части советского военного потенциала, ни о каком суверенитете России в современном мире речи быть не может.
Тем не менее стремление России воссоединить коренные земли, которые были отторгнуты от нее буквально недавно, а до этого столетиями находились в составе страны, трактуют как агрессия и как фашизм.

А вот аналогия с Первой мировой войной прорисовывается достаточно четко: нерешительные действия власти, военные неудачи, непонимание целей войны со стороны населения — все это может привести к разочарованию. Тот самый патриотический подъем, который был после возвращения Крыма, — он, как приливная волна, накатывается на берег, но также может откатиться обратно.

КР: А есть и такая точка зрения: мол Кремль специально не вмешивается в военный конфликт на Украине, потому что хунта сама себя пожрет. Дело решит конфликт группировок, война всех против всех. А потом будет народный бунт, и Украина свалится нам в руки. Что вы думаете по этому поводу?

И. С.: Я вижу немного другую картину. Части нашей власти, которая тесно связана с олигархами и через них с Западом, очень невыгодно, чтобы Россия вступила в войну. Поэтому эти люди будут делать все, что угодно, чтобы отдалить этот момент, а желательно вообще его избежать. Поймите, многие из них считают, что гибель России никак не отразиться на их личном будущем. Им на Россию наплевать. Тот, кто любит свою страну, тот не учит детей за границей и не скупает недвижимость на средиземноморском побережье. А эти люди думают только о себе, о своем личном богатстве. Суверенитет и независимость для них — пустой звук. Русский народ — пустой звук. Они «общечеловеки» — самая мерзкая категория людей, которая существует, они «иваны, непомнящие родства». Ими создается картина мира — «воевать нельзя, капитулировать».

А мы ставим запятую в другом месте — «воевать, нельзя капитулировать». Сейчас главная борьба идет за то, в каком месте поставить этот знак препинания. Если они победят – мы капитулируем, и начнется смута на территории России. А если победим мы, то им придется расставаться со значительной частью своих капиталов на Западе (потому что подельники их тут же и ограбят). Поэтому Запад и поддерживает с Россией конфликт средней интенсивности (горячая война и взаимное уничтожение его не устраивает) для того, чтобы склонить нашу верхушку произвести дворцовый переворот. Все эти «оранжевые революции», которыми нас пугают, — полная чушь. В России власть всегда менялась в результате дворцовых переворотов.

КР: Вы считаете такая вероятность есть?

И. С.: Более того, я считаю, что заговор против президента уже существует!

Беседовали Вадим Рогожин и Михаил Сарафанов

Почему признание эстонского разведчика бросает тень на дела Сенцова и Савченко

Первый адвокат осужденного в России за шпионаж сотрудника эстонской полиции безопасности Эстона Кохвера Марк Фейгин в своем Twitter-аккаунте сообщил, что его подопечный заключил сделку со следствием, и это произвело настоящую сенсацию. Немудрено: даже формальное признание Кохвера сводит на нет всю информационную шумиху и даже больше — дипломатическую поддержку якобы политического заключенного, «похищенного», по версии Таллина, на территории Эстонии. Более того, косвенным образом это бросает тень на все «раскрученные» за последнее время политические дела, связанные с иностранцами, — в диапазоне от украинского режиссера Олега Сенцова до бывшего бойца добровольческого батальона «Айдар» Надежды Савченко. «Лента.ру» постаралась разобраться, как связаны между собой эстонские и украинские заключенные.

Похищение или задержание

О задержании эстонского шпиона (по версии российских спецслужб) Эстона Кохвера стало известно ровно год назад — в конце августа 2014 года, когда эстонская полиция безопасности (местная спецслужба) распространила заявление о его похищении из страны, неподалеку от пограничного пункта Лухамаа. По версии Таллина, при этом «со стороны России был предпринят сбой оперативной радиосвязи», а на территории Эстонии использовалась дымовая шашка. Несмотря на поток обвинений в сторону Москвы, никто в Эстонии не мог точно сказать, что, собственно, произошло — министр внутренних дел на пресс-брифинге отделался общими словами, так и не прояснив вопрос о том, кто свидетели нападения на эстонского гражданина.

Российская сторона в свою очередь рассказала о том, что Кохвера задержали на территории Псковской области, при нем были пистолет с патронами, 5 тысяч евро, некая спецтехника для скрытой аудиозаписи, а также материалы, «имеющие характер разведывательного задания». Все это квалифицировалось как «агентурная операция департамента полиции безопасности МВД Эстонии». Кохвера арестовали и обвинили в незаконном пересечении госграницы России, ношении оружия, контрабанде и шпионаже. В позиции российских спецслужб тоже есть один не очень ясный момент. Если с обвинением в шпионаже или, скажем, в ношении оружия вопросов не возникает, то вот с незаконным пересечением государственной границы ситуация довольно запутанная.

Формально границы между Эстонией и Россией нет: это отражено в эстонском Кодексе о наказаниях. Существует так называемая «временная контрольная линия» — более чем формальное образование, фигурирующее в документах вместо государственной границы и находящееся под юрисдикцией двух государств. Дело в том, что соответствующий договор пока еще не ратифицирован и координаты временной контрольной линии определяются неким постановлением, которое совершенно не регулирует статус государственной границы между Эстонией и Россией, а лишь фиксирует сложившееся положение дел. С этим связана главная коллизия — если границы не существует, то как ее можно нарушить?
Статьи обвинения пересмотрены не были, и 19 августа Псковский областной суд приговорил Кохвера к 15 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 100 тысяч рублей, что на один год и 100 тысяч рублей меньше, чем требовало обвинение: судья принял во внимание наличие у Кохвера трех малолетних детей.

Кто уполномочен заявить

Сразу после оглашения приговора МИД Эстонии заявил, что Россия нарушает международное право. Возвращение Кохвера на родину было названо «целью номер один» для эстонских дипломатов. По закону Эстон Кохвер имеет право обжаловать приговор Псковского суда до 28 августа. Между тем его российский адвокат (ранее Кохвер отказался от услуг Марка Фейгина, которого наняла эстонская сторона) Евгений Аксенов сообщил, что Эстон Кохвер еще не принял решение о подаче апелляционной жалобы. Ранее юрист высказывал предположение, что действия его клиента будут согласованы с внешнеполитическим ведомством Эстонии, посольством страны или консульством.
Эстонские дипломаты продолжали настаивать на версии годовалой давности, обвинив Россию в похищении гражданина республики и уточнив, что Эстон Кохвер собирал на территории Эстонии «информацию, связанную с международной контрабандой и коррупцией». По этому поводу поспешил высказаться и премьер-министр республики Таави Рыйвас. Он подчеркнул, что Таллин намерен добиваться освобождения своего гражданина. «Эстония поддерживает Кохвера. Наши ведомства приложат все усилия для того, чтобы Россия освободила его», — написал глава правительства в своем Twitter. По мнению главы эстонского правительства, налицо «грубое нарушение международного права со стороны России». Глава внешнеполитического ведомства балтийской республики Марина Кальюранд поддержала своего начальника и объявила о намерении добиваться «международного давления по освобождению Эстона Кохвера и возвращения домой к семье». А президент Тоомас Хендрик Ильвес призвал граждан страны надеть желтые ленточки в знак поддержки Кохвера.

Негодовали и за пределами Эстонии. Министр Великобритании по делам Европы Дэвид Лидингтон призвал Москву немедленно отпустить Кохвера. За его освобождение высказался верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и безопасности Федерика Могерини. Даже Государственный департамент США в официальном пресс-релизе выразил «глубокую обеспокоенность» и потребовал от Москвы немедленно вернуть Кохвера на родину. «Его похищение, задержание, а теперь и необоснованное обвинение демонстрирует пренебрежение законом и вызывает серьезные вопросы о соблюдении Россией международного права», — говорится в документе. После чего внешнеполитическое ведомство России устами официального представителя Министерства иностранных дел России Марии Захаровой обвинило Запад в попытке политизировать дело эстонского шпиона.
Сделка

На фоне такой внешнеполитической активности по делу Кохвера сообщение его первого адвоката Марка Фейгина о том, что его бывший подопечный заключил сделку со следствием прозвучало как гром среди ясного неба. И что важно — Фейгин подчеркнул, что лично видел документы, подтверждающие договоренность Кохвера с ФСБ и признание вины по делу о шпионаже, пишет эстонская газета Postimees. Потом эту запись из Twitter удалили, что неудивительно — документально зафиксированное признание Кохвера все кардинально меняет. Правда, официального подтверждения либо опровержения сообщения Фейгина нет, однако это легко объяснить секретностью следствия.
сухом остатке, если признание Кохвера действительно существует на бумаге, девальвируются вообще все раскрученные за последнее время политические дела, связанные с иностранцами, — от украинского режиссера Олега Сенцова до бывшего бойца добровольческого батальона «Айдар» Надежды Савченко. Это, конечно, никак не отменяет вопросов к следствию, но именно дело Кохвера служит наглядным подтверждением того, что дипломатическая поддержка, особенно в эпоху резкой поляризации по украинскому вопросу, не всегда основана на весомых доказательствах невиновности обвиняемого у стороны «международной защиты».

Несмотря на приговор, судьба Эстона Кохвера еще не определена. Помимо апелляции, осужденный за шпионаж эстонский гражданин может рассчитывать на помилование президентом или обмен на кого-то из российских граждан, осужденных в Эстонии. Последний вариант возможен, поскольку Россия и Эстония — участники Европейской конвенции о передаче осужденных лиц. Данный документ также предусматривает вариант отбытия наказания на территории государства, гражданином которого является осужденный. Эстонская пресса в свою очередь не исключает, что Эстон Кохвер может быть помилован российским президентом. Формально для этого не требуется признавать свою вину. Однако, по мнению ряда экспертов, шансы Кохвера на возвращение в Эстонию возрастут, если он все же это сделает: еще в 2000 году президент Владимир Путин помиловал американца Эдмонда Поупа, арестованного в Москве и приговоренного к 20 годам лишения свободы за шпионаж. Президента России об этом попросила супруга американца, страдавшего раком кожи.

Моисеев: Россия и Китай создают аналог Euroclear
03.09.2015 

Финансовые власти России и Китая активно обсуждают создание депозитарно-клирингового центра, аналогичного Euroclear, который позволил бы странам инвестировать в фондовые рынки друг друга напрямую, без посредничества западных финансовых инструментов.

Об обсуждении данного проекта сообщил заместитель министра финансов РФ Алексей Моисеев в рамках Восточного экономического форума во Владивостоке. Его комментарии журналистам на ВЭФ привели ряд СМИ, в частности агентствоРИА "Новости". По словам Алексея Моисеева, механизм сможет заработать через год:

"Что касается допуска российских эмитентов, то сейчас есть довольно серьезный прогресс в части создания моста между Центральным депозитарием с контрагентом в Китае, что позволит российским инвесторам участвовать в китайском рынке и наоборот. Есть очевидные ограничения у китайской стороны на вход на их рынок, но на вход к нам нет: у нас нет валютного контроля.

Если эта идея будет реализована, это будет как некий Euroclear, только между Россией и Китаем. Это даст возможность китайцам покупать ценные бумаги на Московской бирже, а клиринг осуществлять у себя локально через мост в Москве. Было довольно серьезное продвижение по этому вопросу. Надеюсь, что через год это сможет заработать".

Депозитарная система Euroclear была создана в 1968 г. в Брюсселе для проведения расчетов по сделкам с ценными бумагами (акциями, облигациями, паями фондов) на внутреннем и международном рынках. Она предоставляет расчетные услуги крупным финансовым институтам в более чем 80 странах мира. Создание аналога Euroclear означает, что Россия и Китай могут скупать акции компаний друг друга без посредников.

В Банке России также выступили с комментариями на данную тему. Первый заместитель ЦБ РФ Сергей Швецов в кулуарах форума "Банки России – XXI век", который проходит 2–5 сентября в Сочи, отметил, что Национальный расчетный депозитарий (НРД) совместно с партнерами из Китая собирается до конца I квартала 2016 г. запустить "линки" для эмитентов облигаций в юанях:

"Сейчас обсуждается выпуск юаневых облигаций. К моменту, когда предпосылки сложатся, чтобы наши эмитенты выпустили юаневые облигации, уже эти линки должны быть построены. Я думаю, что до конца Iквартала следующего года это должно уже заработать".

НРД и Центральная депозитарно-клиринговая компания Китая (China Central Depository and Clearing Co., CCDC), финансовая организация, которая обслуживает государственные ценные бумаги в Китае, 24 июня 2015 г. подписали меморандум о взаимопонимании. Стороны достигли соглашения об обмене опытом и информацией, а также развитии сотрудничества в сфере депозитарных и расчетных операций, операционного взаимодействия посредством корреспондентских счетов ("линков").

Удар исламистов хотят перенаправить на Россию
Стоит ли нашей стране вступать в «антитеррористическую коалицию»
Алексей Полубота

Президент России Владимир Путин заявил, что обсуждал с американским президентом Бараком Обамой по телефону создание международной антитеррористической коалиции.

«Я лично разговаривал по этому вопросу по телефону с президентом США. Я говорил по этому вопросу с президентом Турции, с руководством Саудовской Аравии, с королем Иордании, с президентом Египта, другими нашими партнерами», — цитирует Путина РИА «Новости».

Вместе с тем, президент России не отверг возможность участия российской армии в операции против ИГ*, хотя и заявил, что «говорить об этом преждевременно».

«Это отдельная тема, и мы видим, что сейчас происходит — американская авиация наносит определенные удары. Пока эффективность невысока этих авиаударов. Но говорить о том, что мы вот готовы сегодня это сделать — пока говорить об этом преждевременно. Но мы и так оказываем Сирии достаточно серьезную поддержку и техникой, и подготовкой военнослужащих, вооружением нашим», — сказал Путин, отвечая на вопрос, готова ли Россия к военной операции для борьбы с ИГ в случае создания коалиции.

Возникает вопрос, насколько целесообразна «антитеррористическая коалиция» с США и их ближневосточными союзниками в сложившейся международной ситуации?

— Для меня лично очевидно, что США одной рукой «подкармливают» ИГ, другой — изображают борьбу с ним, — говорит декан факультета «Социология и политология» Финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Мне кажется, Российской Федерации в подобных играх по американским правилам участвовать бессмысленно и даже опасно.

Союзники на Ближнем Востоке — дело тонкое

С одной стороны, прямое участие российских военнослужащих в боевых действиях против ИГ никоим образом не поможет России «задружиться» с Соединёнными Штатами, которые стремятся использовать и ослабить всех геополитических конкурентов. С другой стороны, мы этим навлечём на себя ярость исламистов и активизацию сторонников ИГ, как в нашем Ближнем Зарубежье, так и на территории самой России.

Поэтому, повторяю, участие в так называемой антитеррористической коалиции, для России довольно сомнительное и опасное удовольствие.

Другое дело, что мы должны продолжать поддерживать президента Сирии Башара Асада. Прежде всего, по линии военно-технического сотрудничества. Чтобы сирийская армия с союзниками в лице Ирана и Хезболлы сумели, в конце концов, нанести ИГ военное поражение. Здесь мы должны подстраховывать официальное руководство Сирии, в том числе средствами ПВО, чтобы у США и Израиля лишний раз не возникало желания нанести авиаудар по сирийской армии. Эти страны явно не отказались от мысли разгромить Сирию как независимое суверенное государство.

США устроила бы разрушенная Сирия, где воюют все против всех. Нечто подобное мы наблюдаем на территории современной Ливии. России в этой ситуации ничего не остаётся, как продолжать поддержку Башара Асада, поскольку, оставив его на произвол судьбы, мы потеряем лицо на международной арене.

Поэтому, повторяю, оптимальным для нас было продолжать поставлять Сирии оружие, возможно, отправлять туда российских военных инструкторов, но не более.

«СП»: — Однако до сих пор военно-техническое сотрудничество с Россией не помогло Асаду разгромить исламистскую оппозицию и ИГ…

— Наверно, имеет смысл поставлять небольшими партиями более эффективные вооружения. Тут не стоит особо скупиться. Другое дело, надо сделать всё необходимое, чтобы новейшие образцы оружия не попали в руки радикальных исламистов или американцев.

— Я не исключаю, что Россия каким-то образом войдёт в так называемую антитеррористическую организацию, — говорит популярный блогер, политолог Анатолий Эль-Мюрид. — У меня вообще есть ощущение, что Россия, чем дальше, тем больше перестаёт действовать самостоятельно в международной политике.

Вступать в уже фактически сложившуюся военную коалицию Запада против ИГ нам крайне опасно. Она не имеет никакого международного мандата. И порой непонятно чем действия этой коалиции по борьбе с терроризмом отличаются от собственно террористических действий. Та же Саудовская Аравия под прикрытием борьбы с терроризмом в Йемене действует вполне себе террористическими методами, уничтожая мирных жителей, разрушая инфраструктуру городов.

Таким образом, мы сами рискуем превратиться в таких же международных террористов как США и некоторые их союзники.

Помогать Сирии необходимо, но самостоятельно, без связки с США, чтобы избежать риска, продвигать американские интересы, а не свои.

«СП»: — В чём заключается несамостоятельность внешней политики России, о которой вы говорили?

— В том, что на самом деле санкции действуют на российскую экономику гораздо серьёзнее, чем об этом говорят чиновники. Есть опасность, что Россия в попытке «ублажить» Запад, убедить его отменить санкции или хотя бы не вводить новых, начнёт делать на Ближнем Востоке то, что выгодно США.

Между тем буквально вчера против России ввели новые санкции. И на этом фоне вступать в коалицию с теми, кто против нас эти санкции вводит, мягко говоря, нелогично.

Если мы впряжёмся в войну с «Исламским Государством», мы однозначно получим террористическую войну на собственной территории. Готовы ли мы её вести, учитывая, что ситуация в России довольно непростая? Нельзя говорить о безоговорочной поддержке общества действий власти в том же Донбассе, в первую очередь в мегаполисах. Да и в регионах нарастает недовольство социальными проблемами.

При поддержке Москвы арабские страны создают единую армию
«СП»: — С другой стороны, не получится ли, что подпитываемое Соединёнными Штатами ИГ, будет крепнуть и, в итоге, мы всё равно вынуждены будем воевать с исламистами у своих границ или даже внутри них?

—  У ИГ сейчас есть серьёзная «проблема роста». Для того чтобы осуществлять дальнейшую экспансию, исламистам не хватает сырьевых ресурсов и выхода к морю. Только обладая тем и другим, они смогут вести серьёзную торговлю и закупать в больших объёмах оружие. В этом смысле сегодня ИГ наиболее выгодна война с Саудовской Аравией, у которой есть и нефть, и морские порты.

Россия же для ИГ очень далёкая и не первоочередная цель. Поэтому, вступая в войну с этим террористическим квазигосударством, мы действуем, в первую очередь, в интересах союзника США Саудовской Аравии. Совершенно не зря в октябре готовится визит в Россию короля Саудовской Аравии. Я думаю, что нас попытаются купить, в надежде, что военное вмешательство России заставит ИГ переменить главное направление удара.

Москва поставит страны Запада перед непростым выбором
Эдуард Биров
16 сентября 2015

Россия готовит объявление о создании широкой международной коалиции по борьбе с ИГ и – шире – с международным терроризмом. По крайней мере, многое указывает на возможный прорыв в этой задаче.

«Россия ни в коем случае не собирается напрямую и в одиночку воевать против ИГ»

В частности, на заседании саммита ОДКБ Путин указал на чрезвычайную опасность ИГ всем соседним регионам и намекнул, что Западу необходимо отказаться от использования терроризма в своих корыстных интересах. Не исключено, что с трибуны ООН президент РФ предложит всем государствам начать реальную борьбу с главной проблемой XXI века.
За последние недели Москва значительно усилила объем военно-технической поддержки законного правительства Сирии и ее народа в борьбе с террористами. И, в отличие от предыдущих лет, перестала это скрывать, не боясь раздражить неуемные амбиции Вашингтона. Самолеты с гуманитарным грузом попросили запросы у стран НАТО Болгарии и Греции, а корабли проплывали через турецкий Босфор, будто специально приоткрыв грузы.

Россия показала, что начинает этап более активной помощи Асаду и собирается решить эту проблему. Но вряд ли в одиночку. Накануне Москва в течение нескольких месяцев проводила многочисленные встречи с представителями стран Ближнего Востока по поводу ИГ и Сирии. Судя по молчаливой реакции этих стран, в отличие от того же Израиля, действия эти как минимум согласованы.

Истерика, развязанная западными военными и журналистами по поводу якобы участия в боях в Сирии чуть ли не ограниченного контингента российской армии, могла стать болезненной реакцией раздосадованного Вашингтона по поводу таких планов Москвы.

Собственно, это действительно болезненный удар по планам США. ИГ, как и некогда «Аль-Каида», было выпестовано американскими спецслужбами в атмосфере войны всех против всех в Ираке – в самый необходимый момент из иракских тюрем заботливо выпустили военных офицеров партии «Баас», а затем «случайно» забрасывали им партии оружия.

Российское руководство, ранее осторожно обходившее эту тему и говорившее о том, что ИГ и другие террористы хоть и были созданы западными спецслужбами, но потом вышли из-под их контроля, в последнее время стало недвусмысленно указывать на то, что Запад по-прежнему поддерживает международный терроризм и открыто использует его в своих геополитических целях (в частности по свержению Асада).

На заседании ОДКБ Путин сделал прямое предупреждение Западу, предложив отказаться от такой пагубной практики.

«Элементарный здравый смысл, ответственность за глобальную и региональную безопасность требуют объединения усилий мирового сообщества против этой угрозы. Нужно отложить в сторону геополитические амбиции, отказаться от так называемых двойных стандартов, от политики прямого или косвенного использования отдельных террористических группировок для достижения собственных конъюнктурных целей, в том числе смены неугодных кому бы то ни было правительств и режимов».

Сделав подобное обращение с трибуны ООН, Россия выступит как политический и моральный лидер по борьбе с терроризмом. Более того, Москва поставит страны Запада перед непростым выбором – либо открыто и полностью отказаться от поддержки любых террористов, как бы они ни назывались, либо встать на одну сторону с терроризмом против всего мира. Таким образом, ИГ, созданное США для использования в достижении своих целей, может стать фактором объединения всех здоровых сил и стран не только Ближнего Востока, но и Евразии.
Наученная горьким опытом Афганистана, Россия ни в коем случае не собирается напрямую и в одиночку воевать против ИГ и прочих исламистов. Инициатива с созданием коалиции заинтересованных стран необходима как раз для того, чтобы не быть затянутыми в сирийскую ловушку. И это важный момент, поскольку уже сейчас высказываются опасения, что российская армия будет отдуваться за всех, как не раз было в прошлых веках.

Вопрос как раз в том, удастся ли убедить эти страны на реальные действия? И как именно это может выглядеть? Существует несколько вариантов. Оптимальным было бы создание такой коалиции на платформе ООН с участием стран Запада. Но здесь Россия наверняка натолкнется либо на вето США, либо на попытку под эгидой ООН провернуть свой сценарий борьбы с терроризмом (которым назначен Асад).

Однако не исключено, что страны Европы, после убеждений со стороны Москвы и учитывая проблему волны мигрантов, все-таки осознают необходимость реальной борьбы с реальными террористами в Сирии. Шансы на это минимальны, но они есть.

Другой вариант – это привлечение к борьбе с ИГ всех ключевых стран Ближнего Востока, кроме Израиля. Такой вариант не требует решения ООН, но для него необходим сенсационный прорыв в отношениях между этими странами, злейшими врагами друг друга – Саудовской Аравией, Египтом, Ираном и при хотя бы молчаливом согласии Турции (страна – член НАТО). При такой коалиции Россия и Китай могли бы взять на себя военно-техническое обеспечение и дипломатическую поддержку, а основную роль в борьбе с ИГ сыграли бы арабы.

Третий вариант – на случай, если ни Запад, ни Саудовская Аравия не согласятся включиться в антитеррористическую коалицию – может быть следующим: это совместная операция Ирана и Египта при активной поддержке ШОС и даже ОДКБ. Это было бы первой и важнейшей проверкой данных организаций, созданных как раз с прицелом на подобные вызовы.

Думается, что угроза ИГ, фактически уже начавшего атаку на страны Средней Азии, созрела для активного вмешательства структур, призванных обеспечивать безопасность Евразии.
Именно такой вариант выглядит наиболее реалистичным, и он, конечно же, потребует масштабной военной поддержки России. Однако это отнюдь не означает прямого введения в Сирию «ограниченного контингента» российской армии. Такого подарка Вашингтону ждать нечего.

И самое главное – всемирный фронт против международного терроризма способен аккумулировать на конкретном деле здоровые силы в международной политике и страны, стремящиеся освободиться от гегемонии Вашингтона.

Forbes: Ради сирийской авантюры Путин отдаст Украине Донбасс

Как утверждает обозреватель Forbes Пол Родерик Грегори, поскольку Владимир Путин переключает свое внимание на поддержку «режима Асада», то ему теперь потребуется сделать так, чтобы вооруженный конфликт на востоке Украины стал делом прошлого. По словам автора статьи, ради «сирийской авантюры» российский президент хочет «вернуть Донбасс в состав Украины», при этом ему неважно, что думают по этому поводу «его ставленники» в ДНР и ЛНР.
Forbes: Ради сирийской авантюры Путин отдаст Украине Донбасс
Военные операции Владимира Путина «до предела растянули» российские войска, пишет обозреватель Пол Родерик Грегори в своей статье для Forbes. Москва, утверждает он, мобилизовала силы со всех уголков страны для проведения операций на юго-востоке Украины. Теперь же, когда российский лидер переключает свое внимание на поддержку «режима Асада», «чтобы обеспечить России активное участие в любом политическом урегулировании», ему придется «сократить количество военных операций на Украине», пишет автор статьи.

«Его план по созданию великой России сорван», - подчеркивает Пол Родерик Грегори. И Владимир Путин желает перейти «от горячей войны к дипломатии» и «вернуть Донбасс в состав Украины», причем ему «неважно, чего хотят его ставленники» в этом регионе, говорится в материале Forbes.

Как предполагает автор статьи, разворот Путина в сторону Сирии может просто означать, что он хочет сохранить «государство-клиента» на беспокойном Ближнем Востоке. Или же российский лидер, возможно, мечтает войти в крупный альянс с Америкой и Европой, чтобы избавить мир от исламизма, а взамен он хочет признания своих «завоеваний на Украине».

«Если президент Обама согласится на личную встречу с ним [Путиным] в ООН, мы, вероятно, будем лучше представлять, в какую игру он играет», - уверен обозреватель Forbes.

Говоря о Донецкой и Луганской народных республиках, автор отмечает, что между Москвой и властями ДНР и ЛНР существуют разногласия относительно будущего этих республик. Как утверждается в статье, Россия хочет видеть их частями Украины, которые, однако, будут обладать правом вето по таким ключевым вопросам, как экономические и политические альянсы. Тем не менее многие в руководстве ДНР и ЛНР выступают либо за независимость, либо за вхождение республик в состав России.

Кремлю, считает обозреватель Forbes, придется «избавиться от этих несогласных», чтобы добиться своего на переговорах по «Минску-2», которые должны состоятся 2 октября.

«Если и будет на юго-востоке Украины гражданская война, то это будет война между Россией и ее вооруженными повстанцами», - убежден Пол Родерик Грегори.

2 октября Германия, Франция, Россия и Украина продолжат переговоры по «Минску-2», и им предстоит искать решения для множества проблем. Главные вопросы, по мнению автора, заключаются сейчас в том, сможет ли Путин за столом переговоров «разрушить Украину изнутри» или же Киев и его предполагаемые союзники все же окажутся в состоянии «держать оборону».

Однако, как отмечает в завершение обозреватель Forbes Пол Родерик Грегори, «в этот раз под давлением, возможно, окажется Путин <...> Ему нужно сохранить свои военные ресурсы для его новой сирийской авантюры, и, вероятно, ему потребуется сделать так, чтобы военный конфликт на Украине остался позади».

Как Путин вернулся в центр дипломатической игры ("Le Monde", Франция)
Изабель Мандро (Isabelle Mandraud), Бенуа Виткин (Benoît Vitkine)
02/10/2015

После авиаударов в Сирии и тщательно спланированного выступления с трибуны ООН Владимиру Путину все же удалось прорвать устроенный ему западными столицами «санитарный кордон». Всего за неделю президент России смог показать, что он уже не тот изгой, которому пришлось досрочно покинуть саммит двадцатки в Брисбене в ноябре 2014 года из-за ледяного приема со стороны западных лидеров.

Первый акт развернулся 28 сентября в Генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке, где он не был восемь лет, с выступления по сирийской проблеме. Второй мы увидели 30 сентября в Сирии, где недавно прибывшие российские самолеты начали действовать и нанесли первые удары. Третий ожидается 2 октября в Париже, где Владимир Путин станет гостем Франсуа Олланда и обсудит украинский вопрос с канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Украины Петром Порошенко.

Май: начало «сирийской кампании»

Возвращение к первым ролям на международной арене опиралось на то, что российский политолог Дмитрий Орешкин называет «сирийской кампанией» Кремля. Подготовка к нему началась задолго до нынешней решающей недели, быть может, еще 9 мая. Несмотря на весь размах мероприятий по случаю 70-летия победы СССР над нацистским режимом, Москве не удалось скрыть масштабы своей изоляции. Ни один западный лидер не приехал в российскую столицу.

С тех пор Кремль не оставлял попыток исправить ситуацию. 12 мая брешь открыл визит в Сочи американского госсекретаря Джона Керри, который напрямую беседовал с президентом России. До этого ни один представитель американского руководства два года не ступал на российскую землю.

С этого момента началась полемика о «возможной встрече» с Бараком Обамой. В России то брали на себя «инициативу», то делали вид, что рассматривают «просьбу» США. Главным для Кремля было представить себя в глазах общественного мнения стороной, которая по-прежнему готова к «диалогу». Далее давление неизбежно поддерживалось вплоть до самых последних дней перед встречей, которая в конечном итоге состоялась в понедельник в Нью-Йорке.

Июль: выступление в Уфе

Параллельно с этим Москва развернула дипломатическую работу по всем направлениям. Так, она выступила конструктивным партнером в переговорах по иранской ядерной программе. Кроме того, июльский саммит БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) и ШОС в Уфе стал для главы государства великолепной трибуной. Президент отшлифовал на нем образ «лидера неприсоединившихся» и вновь продвигал излюбленную риторику о «многополярном» мире в противовес доминированию США.

Страна-соперник времен холодной войны давно не дает покоя российскому лидеру, который увидел в сирийском тупике средство представить себя защитником от пагубных последствий внешней политики Запада. Именно в Уфе Путин впервые обкатал предложение о формировании альтернативной коалиции против Исламского государства.

Сентябрь: правильный ритм

Три месяца спустя результат налицо: Владимир Путин не просто вернулся на международную арену, а задает ритм. Запад вынужден ответить на его предложение о «широкой коалиции» против ИГ в Сирии. Российский лидер позволил себе роскошь предстать новым участником решения вопроса, хотя на самом деле с самого начала причастен к нему в силу тесных связей с режимом Асада. Что касается коалиции... она уже существует и включает в себя целый ряд западных и арабских государств.
И если западные лидеры не могут решить, что им делать дальше, Владимир Путин предлагает простой вариант разрешения запутанной сирийской проблемы. Этот ответ — Башар Асад. Альянс с сирийским лидером представляется залогом победы над ИГ, хотя именно его политика в значительной мере способствовала пополнению рядов террористического движения. Пожалуй, это можно считать главным дипломатическим достижением Кремля после на редкость ловкого хода в августе 2013 года, когда ему удалось спасти сирийского союзника от авиаударов в ответ на применение химического оружия в пригороде Дамаска 21 августа.

Сегодня же речь уже не просто о том, чтобы спасти режим Асада, а о том, чтобы вывести его «в дамки» в ближневосточной игре, показавшись при этом защитником цивилизации и угнетенных меньшинств. Это не говоря уже о посыле для собственного населения: несмотря на все трудности, Россия вновь заявила о себе как о державе.
Сыграл свою роль и другой фактор: миграционный кризис в Европе. «Путин — прекрасный тактик, — считает Федор Лукьянов, российский аналитик и член Совета по внешней и оборонной политике. — Ему известно, что этот кризис меняет точку зрения обществ западных стран, в том числе и Германии, подкрепляя мысль, что там нужно что-то делать. Поэтому критиковать Россию станет сложно...»

Как бы то ни было, дипломатическое наступление Москвы направлено в первую очередь на Вашингтон, а не европейцев. «В этом и заключается одна из первых задач Кремля, — уверен Тома Гомар из Французского института международных отношений. — Москва хочет восстановить прямой диалог с американцами, хотя сначала стремилась оттеснить их от решения иранской проблемы».

Украина — разменная монета?

Чтобы добиться успеха на этом направлении, России пришлось пойти на уступки в украинском вопросе. «Путин понимает, что ему охотнее поверят насчет Сирии, если на украинском фронте все спокойно», — полагает один западный дипломат. С 1 сентября в Донбассе было объявлено новое перемирие, которое практически неукоснительно соблюдается как украинской армией, так и поддержанными Москвой пророссийскими мятежниками. Намеченная на пятницу встреча в Париже должна воспользоваться такой положительной динамикой и доброй волей российской стороны, чтобы снять последние препятствия для полной реализации минских соглашений до конца этого года.
«Сирия и Украина не связаны напрямую, но Путин стремится расширить рамки переговоров с Западом, — полагает Федор Лукьянов. — Последние месяцы все было сосредоточено на Минске и начало топтаться на месте. Путин пытается разорвать этот порочный круг».

Однако партия еще не выиграна. На следующий день после встречи с президентом России Барак Обама дал добро на поставки в Киев радарных систем, которые служат для определения местоположения вражеской артиллерии. Отправленный российской стороне сигнал предельно прозрачен: Вашингтон не собирается ослаблять давление на Москву или жертвовать Украиной в обмен на потенциальное сотрудничество по Сирии.

Уступки и сомнения

Как все не выглядело на первый взгляд, участь Украины еще не решена. Президент России лишь частично достиг поставленных им военных целей. Кремль аннексировал Крым и надолго воспрепятствовал вступлению Киева в ЕС и НАТО. Однако Украина отвернулась от бывшего «старшего брата», а Путину не удалось навязать ей столь желанное ему решение, которое бы полностью парализовало работу всего украинского государства.

Тем временем, возвращение на первый план сирийского вопроса (а он куда перспективнее в плане имиджа и влияния) позволяет Кремлю выпутаться из украинского болота, где он пока что не может ничего извлечь для себя. Для этого ему нужно пойти на существенные уступки в соответствии с минскими соглашениями: вывод вооруженных групп с Донбасса и восстановление пограничного контроля с Украиной. «Даже если Москва выполнит свои обязательства, полное урегулирование украинского кризиса представляется отдаленной перспективой, — отмечает Тома Гомар. — Кроме того, Россия вполне может позволить себе играть в минскую игру, сохраняя рычаги дестабилизации и возможность делать то, что ей вздумается по ту сторону украинской границы».

Есть у нынешней стратегии и другое преимущество. Путин, без сомнения, рассчитывал, что ему удастся сломить европейское единство по санкциям, которые были введены из-за его вмешательства на Украине. Но оно устояло. Позитивная позиция по Украине открывает ему перспективу отмены этих мер, которые бьют по его ослабленной спадом цен на нефть экономике. Европейские санкции против России истекают 15 января 2016 года в своей экономической части и 15 марта в том, что касается российских деятелей. Эти сроки явно прослеживаются во всех планах Владимира Путина.