Европа беременна революцией — мнение
01.07.2016
Надо отдать должное британской элите — она не побоялась никаких пересудов в связи с возможным выходом из Евросоюза и посредством, типа, народного волеизъявления решила задачи национального развития в своих собственных интересах, а параллельно взорвали вялотекущую европейскую и мировую политическую стагнацию, чем резко ускорили развитие событий в мире.
С целью прорыва международной изоляции Эрдоган пошел на резкое улучшение отношений с Россией и Израилем. Но в свете подачи в Германии против него и целого ряда турецких военных и чиновников дела в суд по вопросу совершения военных преступлений, возможно, это уже ничего не сможет изменить в его судьбе, и он пополнит скамейку «запасных» рядом с Милошевичем, Хусейном, Каддафи.
Встрепенулась и Европа. Буквально через несколько дней после Brexit’а польские СМИ обнародовали германо-французский план реформирования (или развала) нынешнего Евросоюза в европейское супергосударство с единым правительством, парламентом, армией, таможней, границей, налогами и так далее:
«27 июня польский государственный телеканал TVP обнародовал оказавшийся в его распоряжении документ, согласно которому Франция и Германия готовят проект создания „европейского супергосударства“ вместо Евросоюза.
Этот девятистраничный документ, подготовленный главой МИД Германии Штайнмайером и главой МИД Франции Эйро, должен быть представлен на встрече с главами дипломатии стран Вышеградской четверки (Чехия, Польша, Словакия и Венгрия — V4) в Праге.
ТVP утверждает, что документ предполагает создание „единого европейского государства, зависимого от сильнейших на сегодняшний день игроков ЕС“.
Входящие в него страны фактически не будут иметь права на собственную армию, спецслужбы, суверенные уголовные кодексы, налоговые системы, центробанки, другие органы и структуры, которые присутствуют в любом национальном государстве. Из документа также может следовать, что может быть ограничена роль НАТО на европейском континенте».
Появление совместного германо-французского документа «Сильная Европа в зыбком мире» говорит о нескольких вещах. Во-первых, Германия понимает, что британцы ее грубо кинули с Евросоюзом и евро. Напомню, что США и Англия дали свое согласие на проект ЕС в нынешнем виде только после того, как Германия согласилась на идею введения евро, исходившую от Франции, в обмен на признание объединения Германии.
«Когда Германия благодаря советским политическим деятелям все-таки готова была объединиться и стать тем мировым игроком, которым ей англосаксы не давали стать со времен Бисмарка, в дело вмешалась Франция, которая готова была согласиться на объединение Германии только в том случае, если Германия согласится на введение единой европейской валюты: «Это была цель Маастрихтского договора 1992 года о создании Европейского союза.
Отчет под названием „Единый рынок, единые деньги“, опубликованный в 1990 году под руководством бывшего министра финансов Франции Жака Делора, призывал к созданию единой валюты, аргументируя это тем, что единый рынок не может эффективно функционировать иначе. Более реалистично приверженцы идеи об единой валюте оправдывали ее тем, что это послужит единению людей как европейцев, и что создание единого Европейского центрального банка ознаменует собой переход власти от национальных правительств».
Германия, которая прекрасно жила с маркой и которая спокойно за пару лет навязала бы всему Евросоюзу марку в качестве базовой валюты, и еще стригла бы при этом купоны с эмиссии своей валюты аналогично тому, как это делают США, только в европейском масштабе, вместо мощной марки получила головную боль в виде евро, т. к. теперь на Германию, как на самую мощную экономику Европы, ложились не только эмиссионные выгоды, но и риски от необходимости поддерживать всех членов ЕС без разбора, при этом высасывались все соки из своей национальной экономики и банковской системы.
Поэтому естественно, что Германия сопротивлялась введению евро, утверждая, что сначала должен быть образован полный политический союз. Но, поскольку не было шансов на то, что другие страны примут идею политического объединения, позиция Германии выглядела как технический маневр для предотвращения установления единой валюты: «Германия не горела желанием отказаться от своей марки — символа своей экономической мощи и приверженности ценовой стабильности.
В конце концов, Германия согласилась на создание евро только тогда, когда президент Франции Франсуа Миттеран заявил, что Франция поддержит объединение Германии только при условии согласия последней на создание евро».
В конечном итоге в 2012–2014 годах в Европе все заканчивается тем, чем и должно было закончиться: экономика Германии надорвалась, неся на негнущихся всю очень разную в экономическом плане Европу (и этот опыт нам также надо учитывать при построении Евразийского союза — никакой единой валюты, только одна из уже существующих),в стране зреет понимание того, что страну в течение последних двадцати лет грубо использовали.
Главный профит из этой ситуации, как всегда, извлекли англосаксы по обе стороны океана. Европа им, в принципе, по барабану, даже Франция, которая последний раз представляла собой серьезную геополитическую величину в девятнадцатом веке при краткой вспышке фигуры Наполеона. Главное было взять под контроль Германию, которая в свою очередь создавалась англичанами как геополитический проект для остановки России еще в девятнадцатом веке. После распада СССР благодаря зоне евро англосаксам удалось вновь на двадцать лет взять уже объединенную Германию под контроль.
Единственная возможность для Германии выйти из этой ситуации «красиво», т. е. так, чтобы англосаксы в очередной раз не повесили на нее всех кошек и не убедили всех остальных, что это, мол, немцы всех в очередной раз кинули, и они-де, мол, еще и должны за этот «кидок» всем по гроб жизни, это сделать так, чтобы проект евро и Единой Европы загнулся как бы сам собой, несмотря на все «титанические усилия немецкой элиты и народа» по его спасению. Возможный выход Британии из ЕС, кстати, дает для этого отличный повод.
Об этом свидетельствует и публичная реакция Германии в Европарламенте. «Почему вы вообще здесь?» — с таким вопросом глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер обратился к депутатам от Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP),которая уже много лет выступает за Brexit и сейчас достигла своей цели.
«Я запретил своим комиссарам дискутировать с представителями британского правительства», — заявил Юнкер. И поторопил Лондон с подачей такого заявления, потому что обе стороны «не могут позволить себе длительного периода неопределенности». Но если переговоры по Brexit начнутся, то, по выражению Юнкера, их повестку будет определять Брюссель, «а не те, кто хочет покинуть ЕС».
Во-вторых, появление этого документа спустя три дня после референдума в Британии говорит о том, что, несмотря на бурную реакцию и местами даже шок европейских политиков от итогов Brexit, Германия и Франция готовились и к варианту «Б», то есть выходу Британии из Евросоюза. Невозможно за три дня состряпать на коленке документ на девяти страницах, согласовать его внутри МИДов, с заинтересованными — силовыми структурами, кабинетами министров, администрациями канцлера и президента и между странами.
На все это требуется минимум два-три месяца интенсивной работы.
Это означает, что совместную реакцию на выход Британии из Евросоюза Германия и Франция начали прорабатывать не позже марта—апреля. И это положительно характеризует уровень государственного планирования. На выходе получился уже упомянутый 9-страничный документ — стратегия развития нового Евросоюза, который и был обсужден 27−28 июня в Праге на встрече Вышеградской четверки (Польша, Чехия, Венгрия, Словакия) с главами МИД Германии и Франции.
Открытой информации по итогам встречи пока очень мало, но некоторые факты говорят о том, что предложения Германии и Франции были приняты представителями стран Восточной Европы в штыки.
Например, об этом говорит реакция главы МИД Польши Беаты Шидло, которая заявила, что не верит в то, что дуэт Франции и Германии может предложить Евросоюзу что-то новое на фоне референдума в Великобритании: «Если мы хотим строить безопасность, будущее Европы, если мы хотим думать об этом европейском проекте… Мы должны привести к тому, чтобы ЕС развивался, сохранялся и был сильнее. Но это произойдет только тогда, когда этим проектом будут руководить новые люди, когда появится новый взгляд, новая концепция.
Я не верю в то, что дуэт Франция — Германия в данный момент может предложить что-то новое, что не было реализовано ранее.
Со стороны шести стран, которые сгруппировались вокруг Франции и Германии, можно сказать, Франция и Германия в этой „шестерке“ доминируют, тоже идет речь о реформах.
Только мы отличаемся в нашем понимании реформ. Они говорят об углублении интеграции, о том, чтобы остаться и дальше в том же антураже, ничего не менять и только более углублять то, что делали. А мы говорим — нет, так нельзя. Того ЕС уже нет».
Об этом говорит и реакция министра иностранных дел Чехии Любомира Заоралека на новую германо-французскую стратегию для ЕС: «Страны „Вышеградской четверки“ сомневаются в актуальности предложений немецкого и французского министров иностранных дел по углублению „политического союза“ в Европе. „Нет смысла говорить о быстрой или безоглядной интеграции, это было бы бессмысленным ответом на то, что произошло в Великобритании. Оказалось, что общественность отстает от этих (интеграционных — ред.) процессов, это процессы, которые не были разъяснены общественности“, — сказал Заоралек.
Глава МИД Чехии сообщил, что четыре восточноевропейских члена ЕС также высказали предостережение относительно предложенной совместной политики безопасности».
То есть вместе с немецкими экспертами мы можем констатировать глубокий раскол между странами Европы по вопросу своего будущего: «Состоявшиеся дебаты показали глубокий раскол в Европарламенте и в ЕС в целом: с одной стороны — обеспокоенные сторонники единой Европы, опасающиеся крушения своей мечты, с другой стороны — те, кто считает европейскую мечту страшным сном и хотят вернуться к Европе национальных государств».
Старая Европа, представленная странами Союза угля и стали, готова отказаться от национальных суверенитетов и играть по одним правилам, Восточная Европа этого не хочет и боится, так как прекрасно понимает, что это означает переход к третьему сюзерену после СССР и США за последние двадцать лет. Но у «девушки» всегда такая роль — кто ее платит, тот ее и танцует, поэтому почему они так удивляются — понять очень сложно.
А вот почему против — очень даже понятно: переход во владении от США к новому «СуперЕС» будет означать и восстановление отношений с Россией, так как новый и единый Евросоюз со своей собственной армией однозначно выйдет из-под американского протектората и из-под влияния НАТО.
И мы об этом также писали еще в феврале 2012 года накануне президентских выборов в России в статье «Победа Владимира Путина означает распад НАТО»: «Победа Владимира Путина означает сохранение России как суверенной самостоятельной мировой силы. Если Россия остается в таком качестве, то и все другие оставшиеся мировые центры силы, которые США вот-вот готовы окончательно подмять под себя, получают шанс для того, чтобы выжить как цивилизации и оказать сопротивление Империи Зла.
И девятый вал мировой экспансии для формирования единого центра силы на Земле со столицей в Вашингтоне, который определенные силы Запада упаковали в глянцевую обложку мирового финансового кризиса, вместо того, чтобы смести и закатать в асфальт оставшиеся центры финансово-экономического и геополитического Сопротивления, вынужден будет разбиться о стены Крепости-России.
Наличие сильной России на фоне углубляющихся финансово-экономических проблем США и ЕС из-за схлопывания рынков и отсутствия возможности продолжать неоколониальную модель порабощения мира означает ликвидацию Запада как исторического феномена, как геополитической конструкции со всеми вытекающими отсюда последствиями, главными из которых являются: во-первых, распад Запада как единого целого; во-вторых, распад трансатлантического единства под руководством США; в-третьих, распад НАТО.
Все более расширяющаяся трещина в евроатлантических отношениях закончится окончательным выходом Германии, Франции и Италии из-под влияния США. Если Германии не дадут это сделать по-хорошему — с сохранением Евросоюза, евро и доминирующей роли немецко-французской оси, то у нее не останется другого выхода, как развалить Евросоюз, который сейчас существует в основном за счет немецкого производителя и немецкого налогоплательщика, и осуществить новый раздел Европы вместе с Россией, Францией и, возможно, Италией и Польшей.
То есть первый вариант — это когда страны Евросоюза добровольно признают верховенство Германии и Франции, приоритет отношений с Россией и отказываются быть американскими прокладками в Европе. В противном случае России и Старой Европе не останется ничего иного, кроме как произвести еще один раздел Европы, чтобы сцементировать ее не на старых, а на новых евразийских основаниях.
Создание развитой инфраструктуры энергетических потоков является предварительной и необходимой работой по превращению территории России в главную торговую магистраль Евразии. Результатом Северного и Южного „потоков“ станет резкое снижение геополитической роли Восточной Европы в контексте интеграционных евразийских процессов, что, возможно, будет способствовать отказу США от усиленной поддержки стран-лимитрофов и налаживанию более продуктивного диалога с ключевыми странами региона.
То есть или по-хорошему, или по-плохому, но в случае победы Владимира Путина Россия и Европа в перспективе объединяют свои ресурсные, промышленные, научные и людские потенциалы».
Мнение о том, что в любом случае Германия и Франция будут жестко реагировать на итоги Brexit в направлении более жесткой и монолитной модели нового ЕС, поддерживают и другие эксперты, например, Илья Ухов: «Говорить о сценарии полного распада Евросоюза, который произойдет под воздействием имеющихся в нем центробежных тенденций, вряд ли уместно. Экономически страны старой Европы, ее промышленный локомотив — Германия, Франция, страны Бенилюкса — достаточно тесно связаны и, по сути, в экономическом плане представляют собой единое целое.
Полный распад Евросоюза возможен только в результате какого-то крупного геополитического катаклизма. Такого, каким была, например, Вторая мировая война. Что, впрочем, в настоящий момент выходит за рамки разумного прогнозирования.
Отчасти причины маловероятности полного распада еврозоны кроются и в том, что иных альтернатив и интеграционных проектов, способных составить конкуренцию Европейскому союзу, пока не просматривается. А вот сценарий с формированием более монолитного ядра ЕС, которое придаст европейской периферии более низкий статус в вопросах принятия решений по таким жизненно важным вопросам объединения, как торговля, иммиграция и общий бюджет, вполне реален.
Европейские элиты, германские и французские в первую очередь, после Brexit’а, очевидно, приняли решение о форсированном проведении программы создания так называемого супергосударства. Все разговоры об объединении европейских стран и о ликвидации оставшихся признаков национального суверенитета проистекают из осознания европейскими элитами того факта, что в глобальной конкурентной борьбе победить можно только посредством создания мощных экономических субъектов.
Поэтому-то сегодня предлагается также объединить службы безопасности, таможенные и налоговые органы, вооруженные силы и, что логично в этой схеме, органы власти».
Или Сергей Юрков: «Процессы, появившиеся в ходе «украинского» кризиса в форме постепенной изоляции США от европейских усилий в этом направлении (переход от Женевского формата урегулирования к Минскому),зашли настолько далеко, что дальнейшее участие британцев в европейских делах признано бессмысленным.
Во-первых, континентальными европейскими элитами окончательно похоронена «голубая» американская мечта о поглощении Европы через ТАП.
Во-вторых, стремление каролингского ядра к консолидации в форме более прочного образования, возможно, некой федерации, достигло того уровня, при котором Британия просто оказывалась за порогом нового объединения. У бриттов не хватало возможностей блокировать этот процесс. Заявление Меркель и Олланда по итогам референдума только подтверждает это предположение. В частности, Меркель призвала не отговаривать другие страны от подобных решений в подобных случаях.
Какие последствия ждут ЕС и нас в связи с этими событиями? Безусловно, сообщество ждет глубокое переформатирование. Старый принцип «Liberum veto» будет принесен в жертву более прочному союзу. Вполне возможен исход, даже выдавливание из объединения некоторых государств.
В частности, Польша, которая активно в последние годы пыталась консолидировать вокруг себя малые страны Восточной Европы в противостоянии с крупными игроками, резко утратит политический вес. Поэтому истерика Польши по поводу планов дальнейшей интеграции вполне объяснима.
Безусловно, англосаксонская часть мировой элиты будет всячески препятствовать этому процессу, опираясь на «шакалов Европы» вроде прибалтов, поляков или наших «братушек»-болгар. Однако я уверен, что даже при роспуске ЕС каролингское ядро консолидируется в новой форме, и это в наших интересах.
В результате действий англосаксов резко обострятся противоречия как между ними и европейским ядром, так и между американскими сателлитами и старой Европой. В этих условиях неизбежным выглядит сближение нового образования с Россией, вплоть до возвращения, в среднесрочной перспективе, старой идеи: Европа от Лиссабона до Владивостока.
Поэтому можно согласиться с полковником Кассадом в том, что «фактически речь идет о том, что Европейский союз в том виде, в котором мы его знаем, прекратит свое существование. Речь, по сути, идет о создании европейской империи с метрополией в виде франко-германского ядра и странами-вассалами, которые делегируют свою субъектность новым хозяевам. Весьма занятная реакция на референдум в Британии, которая логично дополняет общую усталость Европы от старого проекта европейской интеграции.
Германия уже давно вынашивала планы построить союз с центром в Берлине, но ЕС в нынешней своей форме не смог решить эту задачу и скорее вынуждал Германию спонсировать аморфное объединение, которое пожирало немецкие ресурсы и нагружало Германию миграционной проблемой.
Теперь же мы видим открытую заявку на пересмотр роли Германии в этом союзе. Разумеется, в случае реализации подобного проекта, часть стран бывшего ЕС, скорее всего, в него не войдут — некоторые по экономическим соображениям, другие ввиду усиления роль националистов и евросепаратистов. Поэтому данная инициатива, несмотря на глобальные претензии, скорее говорит об общем кризисе евроинтеграционного проекта как союза формально равноправных государств.
Лидеры ЕС уже откровенно утомились ломать комедию, где голос Германии или Франции был приравнен к голосу Польши или Греции. Стоит также отметить, что США вряд ли дадут Берлину безнаказанно реформировать ЕС под себя, используя как рычаги давления восточно-европейские лимитрофы ориентированные на Вашингтон и уже лишенные внешнеполитической субъектности. Если немцы думают, что Вашингтон их просто так уступит, я думаю, их ждет сюрприз.
Это же будет касаться и попыток европейцев выскользнуть из-под плотной опеки натовских структур. Разумеется, происходящее будет сильным ударом по мировоззрению людей, которые были ориентированы на Европу и ее интеграционный проект, и будет и далее вызывать истерию на Украине, которая безнадежна ждет, пока ее позовут в тот союз, который меняется на наших глазах».
В этой связи в заключение можно отметить и еще одно направление, возможно, главное, по которому нанес удар Brexit, — это подписание договора о Трансатлантическом партнерстве между США и ЕС. После Brexit подписание ТАП стало практически невозможным, о чем свидетельствует реакция Франции и Германии. И это тоже на руку России и Китаю, продвигающим проект Шелкового пути.
Но если это так, то Британия, получается, возглавила бунт против американской гегемонии в мире, сохраняя свои глобальные финансовые интересы через Китай и Гонконг. А те, кто говорит, что не понимает, какова роль России в этом треугольнике, забывают о том, что только Россия может гарантировать силовую «крышу» любым антиамериканским телодвижениям остальных игроков, неважно, Китай это, Германия с Францией, или Британия. А за «крышу» платят больше всего.
