Сегодня в Москве на 83-м году жизни скончался великий русский актер Олег Табаков — народный артист СССР, лауреат Государственных премий СССР и РФ, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», художественный руководитель МХТ им. А.П. Чехова и «Табакерки».
…Когда в 1965 году по Москве прошел слух, что «Лелик совсем плох», то каждый день к Табакову в больницу приходили прощаться. Великий мастер перевоплощения, он подыгрывал друзьям и коллегам, изображая смертельно больного, трезво понимая при этом, что уйти со сцены — в буквальном смысле этих слов — очень просто.
«Свой инфаркт я получил по заслугам — переработал», — вспоминал Олег Павлович. Он всегда был опрокинут в работу, но тогда — особенно. Мало спал. Много играл и снимался. И вот его, 29-летнего, неугомонного, ртутного, вечно куда-то спешащего, заставили лежать на спине целых семь недель.
Инфаркт здорово прочистил ему мозги. Из Боткинской Табаков вышел, по его словам, «с большим позитивным зарядом и стал заниматься только тем, что интересно». Утверждал, что благодаря выбранному правилу — отказываться от ненужного и скучного — он и живет так долго.
Табаков выкарабкался и успел сделать столько, что хватило бы на десятерых! Не зря же и до и после того сердечного случая о нем говорили одно и то же: счастливчик, везунчик, баловень судьбы, ванька-встанька, хозяин жизни. Олег Павлович и сам охотно поддерживал и развивал версию о своей удачливости и непотопляемости: «Что ни делаю — всё в лузу». Хотя жилось ему — и в быту, и в любви, и в профессии — куда сложнее, драматичнее, трагичнее...
Да, у него довольно длинная фильмография, множество работ в театре и на радио, однако сколько ролей классического репертуара прошло мимо! Он и сам говорил, что не сыграл в Чехове того, что должен был. Еще студентом с успехом выступил в роли Пети Трофимова, но какой же интересный, учитывая табаковскую хозяйскую хватку и сильные качества кризисного менеджера, получился бы у него Лопахин. Легко представить эти слова, произнесенными его вкусным голосом с фирменным растягиванием гласных: «Я весной посеял маку тысячу десятин и теперь заработал сорок тысяч чистого. А когда мой мак цвел, что это была за картина!»
Если брать кино, которое для него было не так важно, как театр, то, разумеется, и там немало упущенных шансов. Достаточно сказать, что он мог бы, да не снялся в таких культовых лентах, как «Баллада о солдате» и «Судьба человека». Мог бы в 1967 году составить пару Ванессе Редгрейв, сыграв Есенина в английском фильме «Айседора», однако вместо Лондона отправился к Фурцевой, чтобы бороться за запрещенный чиновниками Министерства культуры спектакль родного «Современника» — приуроченную к 50-летию революции премьеру пьесы Михаила Шатрова. Стоили ли эти сегодня напрочь забытые «Большевики» — а он их, конечно, отстоял — подобной жертвы? Для Табакова ни тогда, ни после сомнений не было.
Став в 2000 году руководителем «мужского» МХАТа, Табаков, по его мнению, «сократил реализацию своих актерских способностей раза в четыре», бросил силы и время на оздоровление запущенного театра, установив в нем просвещенный абсолютизм. Он был в нем царем. Случайно или нет, но среди желанного несыгранного Олег Павлович называл роли королей да императоров — Эрика XIV в пьесе Стринберга, Калигулу Камю, шекспировского Ричарда III. Хотя в «Гамлете» всегда видел себя не принцем датским, а царедворцем Полонием. Потому что для Табакова не существовало вопроса «Быть или не быть?» Еще как быть
Про власть он действительно знал немало. И получал от нее не только пряники в виде званий, премий, орденов, недвижимости. Возможно, многие удивятся, но в 1980 году народный артист Табаков получил запрет на профессию. Московские власти и лично товарищ Гришин, вождь столичных коммунистов, не разрешили ему открыть театр, ныне всем известный как «Табакерка», и запретили преподавать — он якобы плохо влиял на своих студентов: знакомил их с запрещенной литературой и неблагонадежными личностями. Именно тогда у Табакова случился второй инфаркт…
Как хорошо для русского театра, что он не стал гинекологом, как того желала ему мама! Медицине — их семейному, клановому делу — предпочел лицедейство. Но после Олег Павлович гордился, что умеет диагностировать талант не хуже лучших врачей. Сколько его учеников стали настоящими звездами! Впрочем, диагнозы самому себе он ставил довольно четкие, безжалостные, публично признаваясь в том, чего иные бы постеснялись: «Лукавлю и буду лукавить. Мне так удобно». Прямо заявлял, что ему, «легкомысленному авантюристу», присущи «разнообразие и жуликоватая изобретательность в достижении цели, бульдозерность». Ну а как без всего этого построишь театр?
Олегу Павловичу, конечно, когда-нибудь поставят монумент в Москве. Может быть, у созданной им «Табакерки». Первый бронзовый памятник Табакову установили еще при жизни — в августе 2015 года, на его малой родине, в Саратове. «Надеюсь, вы не дадите мне подзатыльник?» — волновался тогда на открытии один из инициаторов этой акции народный артист России Евгений Миронов, табаковский земляк и ученик. А что? Табаков — он такой, он хулиган, он мог…
Он до последних дней не забронзовел, не стал пародией на себя прежнего. А потому и не стеснялся во время телеинтервью или встреч со зрителями мурлыкать по просьбе простодушного зала голосом кота Матроскина: «А я экономить буду...» Однако молниеносно отрезал, когда спросили, мол, не обидно ли, что вот Смоктуновского помнят по Мышкину и Гамлету, а его — по мультику: «Для нашего родного Простоквашина Матроскин поважнее Гамлета».
