Макаревич: «Формального запрета на «Машину времени» нет, но просто боятся товарищи»
Накануне гастролей по Украине «МВ» избавилась от клавишника Державина, но не избежала скандала
Во вторник аншлаговым концертом в киевском Дворце искусств «Украина» закончился скандальный тур «Машины Времени» по Украине. Тысячи зрителей, затаив, без преувеличения, дыхание внимали музыке и словам как совсем новых, так и уже канонических песен группы. А, когда не внимали, то воодушевленным хором запевали и подпевали вместе с музыкантами любимые опусы: «Марионетки», «Поворот», «Не надо прогибаться под изменчивый мир» и т.д.
Поначалу программа должна была называться «Миром правит любовь» - по названию песни с последнего альбома группы «Вы». Учитывая весь российско-украинский контекст – более чем многозначительная сентенция: мол, пока звучат песни, пушки молчат. Но в том-то и дело, что пушки не молчат…
В общем, песенку Андрей Вадимович вообще исключил из репертуара – причем не только этих гастролей, но, как он утверждает, вообще из концертов группы. Конечно, я пристал к нему в гримерке Дворца «Украина» с «заковыристым» вопросом: а чего, мол, любовь - капут? По-ленински хитровато прищурясь – а он, надо заметить, очень смахивает на Владимира Ильича, даже странно, что его не пригласили в какое-нибудь кино, отмечая недавно столетие революции, – Андрей начал все смягчать: «Эту песню мы сейчас не играем… А непонятно по каким причинам, но нам иногда и вдруг хочется что-то поменять. Абсолютно подсознательные ощущения… Мы же все-таки а) художники, б) оптимисты, в) стараемся сохранить внутренний позитив, иначе и жить-то смысла не имеет. Поэтому все-таки иногда она им правит...»
То есть любовь – миром, стало быть. И действительно - даже при отсутствии в сет-листе программной песни эта самая «така любовь» правила на том же концерте в Киеве безраздельно. Для группы с масштабом и историей, как «Машина Времени», задача не из простых – уложить в два часа концертного хронометража некий набор песен так, чтобы и новое, которого в багаже коллектива по-прежнему пруд пруди, засветить и стареньким, которого вообще залежи несметные, усладить слух и не упустить при этом чего-то самого важного.
Впрочем, годы практики и опыт расставили все по своим местам. И весь джентльменский набор любимых хитов взорвал зал единением и хоровым пением: «Костер», «Поворот», «Скачки», «Марионетки», «Кого ты хотел удивить», «Вагонные споры», «За тех, кто в море», «Свеча»… И главные мессиджи актуального репертуара вдохновляли публику на горячий прием: «Мама», «Однажды», «Она идет по жизни смеясь», «Там, где светел день», «Сорок лет тому назад», «Крысы» и т.д.
Когда в гранд-финале вечера под овацию, которая уже с трудом умещалась в пространстве многотысячного зала, Андрей Макаревич, усевшись самолично за клавишные, затянул хрестоматийную «Свечу», игриво начав аккордом из не менее хрестоматийной битловской Let It Be, это не выглядело шапкозакидательской бравадой, а воспринималось как единое и гармоничное целое, что лишний раз подтверждало органичную принадлежность к высшей, так сказать, лиге.
Когда-то рок был музыкой молодых. Теперь все чаще исконный и сермяжный рок – это уже удел убеленных сединами и испещренных морщинами если и не дедулек, то весьма взрослых людей. Но хорошее вино, как известно, именно то, которое отстоялось. Глаз, конечно, радовали старые картинки МВ на экране – молодые франтоватые парни, одетые и постриженные по последней тогда битловской моде, но ушедшую свежесть былой молодости компенсировало совершенно филигранное музыкантство набивших руку многими годами практики артистов. Буквально бушующая в некоторых кульминационных местах гитарная секция из Макаревича, Александра Кутикова и Игоря Хомича, духовые кульбиты Александра Дитковского, мощный и выверенный ритм барабанщика Валерия Ефремова, как и звуковые оргии клавишных Александра Левушкина, помноженные на фирменное «многоголосие» Макаревича-Кутикова превращали материю действа не просто в событие культового характера, а во вполне себе высокохудожественный и очень вкусный эстетский замес.
***
«Дули ветры, и последние метры мне давались с трудом, но дорога кончается там, где начинается дом…». Одесса, Кривой Рог, Харьков, Львов, Киев… В начале я уже упомянул термин «скандальные гастроли». Таковыми, правда, они оказались не в Украине, где и проходили, а в России, где ими и не пахло.
Ажиотаж породила новость об уходе из группы многолетнего клавишника Андрея Державина, подпись которого под коллективным письмом некоторых «деятелей российской культуры» в поддержку «украинской политики» России еще в 2014 г. вызвала в Украине накануне гастролей «Машины Времени» медийный переполох и угрозы со стороны активистов «выдворить под ручки» оскандалившегося клавишника, если он все-таки «проберется» в Украину «под юбкой» у Макаревича.
Но тут вдруг выяснилось, что г-н Державин не очень-то и собирался, поскольку вместо Украины уже как бы паковал чемоданы, уходя из «Машины Времени» к своей былой забаве – поп-группе «Сталкер», которую теперь и возрождает. И тут уже пришло время скандалить российским медиа, которые во всем этом обнаружили «прогибание под изменчивый мир» самого Макаревича. Андрей Вадимович на это зло огрызался: «Им, конечно, виднее, что и как на самом деле происходит в группе, они дальше Украины ничего не видят, да и ближе тоже не видят».
Вот на таком нервозно-истеричном фоне эти гастроли и состоялись. Приехав в Киев на финал громкого турне, разумеется, первое, что я спросил у Макаревича:
- Как проходит украинский тур «Машины Времени»?»
- Тур проходит прекрасно, - с меланхоличной обстоятельностью начал ответ Андрей Вадимович, - Во-первых, потому что все очень профессионально организовано с точки зрения звука, света, экранов, наших передвижений, поселений и прочего. Это всегда важно для состояния музыкантов, потому что они с первого концерта или успокаиваются, или все время какая-то заноза их раздражает. Здесь было хорошо. Пять городов. Киев – это завершающий пункт. Принимают нас очень хорошо.
- Уникальность этих гастролей еще и в том, что они впервые за много лет проходят без клавишника Андрея Державина…
- Они проходят с новым клавишником просто, которого зовут Саша Левушкин, он играл в группе «Нюанс», хороший профессиональный музыкант…
- Кутиков подогнал, у которого свой проект с «Нюансом»?
- Ну, Кутиков был с ним просто больше знаком, скажем так. Во всяком случае вписывается он, по-моему, замечательно.
- Ты недавно высказался в том включе, что клавиши это вообще не рок-н-ролльный инструмент, удивляясь как бы тому шуму, который подняли из-за Державина в контексте украинских гастролей. Мол, это вообще вопрос десятый – кто клавишник…
- Это смешно, но начиная, наверное, года с 1969-го, это такая вечная история у нас. Тогда Сережа Кавагоэ своему папе японцу заказал бас-гитару японскую, а папа почему-то привез орган, и Серега был в бешенстве, потому что «Битлы на органе не играют»! Но я ему показал, что в песне Mr.Moonlight и I Am Down играют. Во-вторых, делать было нечего и пришлось ему играть на органе, мы его уговорили. И скоро он втянулся в это дело, тем более что ни у кого тогда такого инструмента и рядом не было. Бас-гитару-то можно было найти какую-никакую.
- А для меня всегда первозданным рок-звуком, помимо электрогитары, были еще и клавишные – Yes, Uriah Heep, не говоря уже о Deep Purple…
- Это потому что ты моложе, у тебя рок начался с других артистов, вот и всё…
- Ты резко высказался о «нехороших» людях (не буду воспроизводить оригинальное определение), которые «дальше Украины ничего не видят». Но все-таки насколько скоропостижный уход Державина связан с этим туром? Было же очевидно, что он в Украине как бы персона нон-грата…
- Нет, это абсолютно временнОе совпадение. Это могло произойти и произошло бы в любой другой момент так или иначе. Мы все время работаем, сейчас был украинский тур, а до этого был тур по Германии, который закончился концертом в Лондоне. Так получилось, что время расставаться выпало на паузу между этими гастролями.
- То есть если бы так не «выпало», ты вполне себе не исключал возможности приехать сюда с такой большой красной тряпкой?
- Думаю, что да. Он же здесь уже трижды был с нами за последние два года.
- Просто в предыдущие разы, как я понимаю, из поля зрения украинских активистов, видимо, выпадала его подпись под знаменитым письмом российских деятелей культуры…
- Давай не будем преувеличивать значение активистов, они меня честно говоря мало интересуют.
- А меня, знаешь, интересуют – причем даже не столько украинские, сколько наши местные. У нас ведь так осуждают эксцессы с российскими артистами в Украине, будто в России нет ничего подобного – ни газовых атак «патриотов» на твоих же собственных концертах, ни выставок, которые закрывают ряженые псевдоказаки, круша и обливая экспонаты мочой, ни молитвенных стояний против неугодных фильмов и режиссеров с поджогами кинотеатров, ни фактических запретов на тех же украинских артистов, если они оказались неугодны в силу именно своей позиции, как «Океан Эльзы», «Вопли Видоплясова», Джамала и т.д…
- Ну, потому что никто ведь не хочет в зеркало смотреться: мы-то хорошие, это вокруг все плохие.
- Ты уже уехал в тур по Украине, а в нашем телевизоре помощник президента по культуре сказал, что надо разделять «Макаревича сегодняшнего» от прошлого творчества «Машины Времени». То есть чиновник как бы высказался против огульных запретов, но получилось, что по-любому ты «сегодняшний» прямо бяка какая-то…
- Я тоже, честно говоря, не понял. Во-первых, я не считаю, что я как-то изменился за последние 30 лет, кроме того, что стал старше. Во всяком случае взгляды мои не менялись. Во-вторых, происходит как-раз все наоборот - в России всех почему-то пугает именно «Машина Времени». И меня очень веселит ситуация, которая просто зеркальна по сравнению с теми же 80-ми годами, когда «Машине Времени» можно было по всей стране играть, но в Москву нас не пускали. Сегодня в Москве нам как-раз играть-то можно, а по всей стране… И вроде формального-то запрета нет никакого, но просто боятся товарищи. Чего они боятся, я не знаю. Я же не буду у каждого из них спрашивать: а чего это вы боитесь? Это унизительно.
- Поэтому приходиться ездить в Украину?
- Что значит приходится?! Вообще – по миру ездим. Знаешь, мы как-то не простаиваем. Украина – это не единственное место, где нас с удовольствием слушают.
- Как-то выкристаллизовываются мысли, идеи и планы по случаю грядущего в следующем году 50-летия «Машины»?
- Они вынуждены будут выкристаллизоваться, потому что время подойдет. Другое дело, что я чудовищно не люблю само слово «юбилей». Почему-то у наших организаторов и артистов такая тяга к этому слову! Сейчас, куда ни ткни, все концерты сплошь юбилейные просто. Вот, читаю: «Валерия. Юбилейные концерты». Юбилей чего, что? Слово, как медом намазано. Меня это раздражает.
- Я видел даже афиши юбилейных концертов одной группы – пять лет на сцене! Целых пять! Считается, наверное, что это заставит публику броситься в кассы за билетами? Вдруг юбилей-то последний. Это же вам не вечные «Битлз». И даже не «Машина Времени»…
- Почему-то так считается, да. Мы, конечно, постараемся что-нибудь придумать, чтобы само слово это обойти. Хотя, возможно, какое-то лукавство в этом будет неизбежно. А что делать, если день рождения?
- Как прошел все-таки этот тур, какие были знаки внимания, подарки? В Москве вот очень ждал пресловутых «провокаций»…
- Ну, какие провокации?! Глупость несусветная. А что касается подарков, знаков внимания и так далее, то гастроли – всегда достаточно одинаковые. Все это потом приходится возить с собой. И часто выпивать приходится. Все это трогательно и иногда тяжело. В какой-то момент от этого немного устаешь, а люди заслуживают благодарности. Дуализм, в общем, такой.
- Если вернуться к клавишным инструментам и клавишникам в истории «Машины Времени», начиная с Кавагоэ. Получается, что для группы – это некая вынужденная традиция?
- В сегодняшней музыке, конечно, клавиши необходимы. Это давно не просто орган, это – огромная палитра звуков, инструментов, а мы все-таки стараемся придумывать музыку достаточно разнообразную. Так у нас получается.
А почему у нас так вечно происходит с клавишниками? Какая-то печать проклятья. Гитаристы и барабанщик находят общий язык проще. А тут копятся какие-то вещи до того момента, пока все не понимают, что вот – не наш человек. Это же очень важно. Это не значит, что он плохой, а мы хорошие. Он замечательный! Но другой.
У нас струн мало, а у них клавиш много. Голова у них устроена иначе. Это очень важно. Группа – это ведь не просто собрание лабухов, это люди, которых объединяют каки-то близкие вещи. Это не всегда вербализуется.
Много лет назад в Ливерпуле, когда я брал интервью у Синтии Леннон, то спросил: а почему Пит Бест не вписался к «Битлам»? Когда какой-то продюсер сказал им в первый же день, что надо поменять барабанщика, то они легко с ним расстались. А так бы играли и играли. И Синтия сказала: они не совпадали по чувству юмора. Я поразился тогда, понял, насколько это важно внутри такого сообщества, как музыкальная группа, например.
- Тем не менее недавно ты сказал о том, что нет ничего хуже, чем коллектив единомышленников…
- А это не значит, что единомышленники. Можно и нужно быть очень разными людьми, но понимать какие-то вещи с полуслова, с полувзгляда. Это важно в группе, потому что мы все время находимся в состоянии некоего интуитивного контакта – в игре, в импровизации, в сочинении песен. А иначе можно просто набрать замечательных исполнителей, которые тебе с листа все сегодня сыграют. Но это не будет группой.
- Насколько был странным когда-то приход в «Машину» Державина с его попсовым бэкграундом, настолько теперь странен его уход, учитывая, что он возрождает именно группу «Сталкер» - после стольких лет сугубо рокового бытия в МВ…
- Нам-то тогда эта странность понравилась. Мне казалось, что это выглядит крайне неожиданно, от него ведь никто не ждал такой музыки, которую играем мы, а он – пожалуйста вам. Но все вот прошло. Он возрождает «Сталкер». Я его не осуждаю, его детище.
- А ты слышал уже его новые записи?
- Нет, я никогда не был поклонником группы «Сталкер».
- Песни «Машины» всегда отличало критическое восприятие действительности, заложенное в лирике, в подаче. Но раньше даже этот критический посыл звучал как-то весело и оптимистично – те же «Поворот», «Марионетки» и т.д. А сейчас, смотрю, все больше какой-то неизбывной грусти – даже не столько собственно в поэзии, сколько в настроении. Это возраст, или просто среда обитания действительно совсем плохая стала?
- Думаю, это и среда обитания тоже. Мы же, во-первых, как зеркало реагируем на то, что происходит. А, во-вторых, как ты знаешь, многие знания несут многие печали, и с годами даже клоуны веселее не делаются. Но тем не менее мне не кажется, что мы стали какими-то пессимистами. У нас все-таки светлые вещи, может и с грустью с какой-то… Но, как сказал брат Саши Дитковского, который пришел в Одессе на концерт: социальная критика с добром наперевес.
- То есть не все еще пропало?
- Нет, конечно. Когда «все пропало», мы перестанем играть.
http://www.mk.ru/social/2017/11/29/maka … ishhi.html
_________________
