Работа Брюса Буэно де Мескита (Bruce Bueno de Mesquita) в качестве консультанта ЦРУ, заслужила ему прозвище «Новый Нострадамус».

В средние века Нострадамус приобрел известность, предсказывая, что ждет человечество в будущем. Однако его прогнозы по сей день являются предметом горячих споров, так как многие придставители академической среды полагают, что связь между основными событиями в мире и его катренами можно объяснить неправильным толкованием его записей. Де Мескита, профессор политологии в Нью-Йоркском  университете, тоже предсказывает будущее, в частности, политическое будущее.  Однако любопытно то, что он практически всегда оказывается прав. Используя математику и компьютерное моделирование, Де Мескита предсказал многие события в мире, начиная от результатов выборов до конкретных шагов целых иностранных государств.

ЦРУ утверждает — в одном из рассекреченных документов — что предсказания де Мескита точны в 90 процентах случаев.

Его работы включают анализ и прогноз по мирному урегулированию Арабо-Израильского конфликта, сдерживанию ядерных амбиций Ирана и Северной Кореи, предвидению и предотвращению корпоративного мошенничества, а также дейстивий направленных на борьбу с международным терроризмом и изменением климата.

RT встретился с Брюсом Буэно де Мескита в Тринити Колледже в Дублине, Ирландии, накануне выхода его новой книги «Игра предсказателя».

Теория игр

— Ваша компьютерная модель основывается на изучении теории игр; не могли бы объяснить саму теорию и ее роль в Вашей работе?

— Теория игр представляет собой математический метод изучения стратегий при взаимодействии людей, иначе говоря, что они делают с учетом того, как поступят другие люди в ответ на их поступки.

Теория игр исходит из предположения, что люди, как,  к примеру, бактерии, корыстны, и поэтому они всегда ищут такого развития событий, которое с их точки зрения будет наиболее для них выгодно. Она подразумевает, что у каждого человека есть свои ценности, желания и убеждения. Поскольку люди эгоистичны, мы можем оценить их цености и убеждения и предсказать вероятность успеха или неудачи их поступков, предсказать их дальнейшие действия. Это то, на что я опираюсь, создавая математическую компьютерную модель для прогнозирования последствий.

— Не слишком ли это холодный взгляд на мир?

— Да, конечно. Я не призываю людей к эгоизму, я лишь пытаюсь объяснить, как, судя по всему, устроен мир.

— Как Вы начинали делать предсказания?

— В конце 1970-ых я занимался исследованием политической ситуации в Индии, а также разрабатывал компьютерную модель для анализа дипломатических отношений в условиях войны. Тогда Госдепартамент США меня спросил, кто, по моему мнению, будет следующим премьер-министром Индии после падения правительства Индиры Ганди. У меня уже была готова военная модель, и я решил, что принципы дипломатии, к которой прибегают политические силы при формирование правительства, такие же, как и в дипломатии военной. Я внес некоторые данные об Индии в военную модель. У меня было свое собственное мнение относительно того, кто будет следующим премьем-министром Индии, но программа выдала совершенно другое имя. Компьютер оказался прав. Я решил, что это либо простое везение, либо система работает. После этого я начал более углубленно изучать и развивать ее, и вот сейчас я перед вами.

Высокая точность предсказаний

— По оценкам ЦРУ точность Ваших предсказаний достигает 90 процентов. Не могли бы Вы рассказать о Ваших самых успешных  и важных прогнозах, а также о  Ваших ошибках?

— Среди прогнозов, имевших большое значение – из тех, о которых известно публике и о которых мне позволено говорить – разработанная мной стратегия, способствовавшия выдворению  Фердинанда Маркоса из Филиппин, что расчистило дорогу для избрания президентом Кори Акино.

Затем -  в мире существует одна крупная организация, членами которой являются Китай и Тайвань – это Азиатский банк развития. Когда Китай подал заявку на членство в этом банке, одним из требований было исключение Тайваня из этой организации. Я разработал стратегию, позволившую принять Китай и оставить Тайвань, и спустя 25 лет ситуация не изменилась.
Что же касается моих просчетов, то  когда в 1993 году я начал проводить исследование  реформы здравоохранения в США, все мои выводы оказались ошибочными. Однако я узнал нечто важное в результате этой работы. Один из основных игроков (конгрессмен) выбыл из игры, так как попал в тюрьму. Я не мог этого предвидеть, но с тех пор я внес изменения в свою модель, чтобы подобное развитие событий также принималось во внимание.

Иран

— А как насчет более поздних прогнозов и Ваших предсказаний относительно Ирана?

— Мои исследованиея ядерной программы Ирана, способствовали убеждению высших правительственных кругов в том, что Иран, по всей вероятности, не пытается создать ядерную бомбу. Моя работа внесла свой вклад в доклад Национальной разведки США от 2007 года, который появился в то время, когда  многие считали, что администрация Буша готовится к бомбардировке Ирана. Возможно, мои исследования способствовали тому, что это не произошло. Я считаю это достаточно большой заслугой.

— Вы непоколебимы в своем убеждении, что Иран не будет создавать ядерную бомбу?

— Сегодня я читал в газетах, что Иран ведет переговоры по ядерной тематике, что полностью совпадает с моими прогнозами. В своей книге я говорю, что мотивами для развития иранской ядерной программы служит желание запугать США и Израиль, удовлетворить амбиции в борьбе с Аль-Каидой за первенство в деле распространения исламского фундаментализма, удовлетворить внутренние амбиции и вновь занять лидирующие позиции на Ближнем Востоке. Продемонстрировав способность обогащать уран на уровне, достаточном для производства ядерного оружия, Иран посылает сигналы по всем этим направлениям. Они знают, как создавать ядерное оружие; однако его производство принесет им немало проблем, как, например, экономические санкции. Произведя достаточное количество оружейного урана, Иран продемонстрировал бы возможность создать ядерную бомбу не создавая ее. Таким образом, они достигают всех своих целей без рисков международного военного вмешательства и политического давления внутри страны.

Переговоры по изменению климата в Копенгагене

— Каковы Ваши прогнозы по вопросам связанным с изменением климата? Вы говорите, что предстоящие переговоры в Копенгагене не увенчаются успехом?

— Сложность при составлении всесторонних соглашений, подобных тому, которое предлагается заключить в Копенгагене, заключается в том, что вы либо добиваетесь того, что все участники подписали его, не прося их при этом изменить свое поведение,  либо настаивая на изменении поведения, при этом гарантируя им отсутствие наказания в случае нарушения соглашения. Всесторонние соглашения практически никогда не несут никакой пользы – это просто упражнения по поднятию собственной самооценки. Они лишь отвлекают внимание от неспособности принимать серьезные политическия решения внутри страны, которые на самом деле помогли бы справиться с существующими проблемами.

Возьмем, к примеру, Киотский протокол. 175 стран подписали это соглашение, из которых 137 стран расписались в том, что они не будут ничего делать! Все, что от них требуется – это докладывать о своих действиях, т.е. ни о чем. Из 38 стран, которые обязаны были сократить выброс парниковых газов, практически все  после совещания в Киото заняли единую позицию, сказав, что «мы не в состоянии соблюдать установленные стандарты». Даже принимающая страна, Япония, сказала, что они не смогут выполнять соглашение. Полагаю, что подобное произойдет и в Копенгагене. Они могут заключить соглашение лишь для улучшения собственного самочувствия, которое практически все подпишут, но тот, кто удосужится прочесть окончательный проект соглашения, увидит, что в нем не будет предусмотрено никаких санкций за его неисполнение. Этот договор будет беззубым.
США и ЕС не пожелали залезть к себе в карманы, чтобы пооощрить бедные страны, такие как Индия или Китай, которые являются лидерами в плане загрязнения окружающей среды, помочь им с использованием более чистых технологий. У избирателей не пользуется популярностью призыв платить людям в других странах за то, чтобы они изменили свое поведение.

— По Вашим прогнозам, что произойдет после этого?

— Хотя изменение климата – это важный вопрос, я считаю, что в конечном счете, ответ за новыми технологиями, не за Копенгагеном.

Мир на Ближнем Востоке

— Каковы Ваши прогнозы относительно мирного соглашения на Ближнем Востоке?

— Это пока лишь предварительный прогноз, но в моем анализе уже есть такие показатели, которые позволяют мне быть оптимистом и предположить, что конкретное соглашение будет подписано между Израилем и Палестиной к концу первого президентского срока Обамы. Изоляция Хамаса в переговорном процессе в последние два года оказалась эффективной в размеживании более умеренных от придерживающихся более жесткой линии сторонников внутри самой организации. Умеренные сторонники Хамаса понимают, что им нужно принести больше инициатив на стол переговоров, чтобы их не исключили из переговорного процесса. Мирное соглашение требует изменений в правительстве Израиля, но там не многие правительства удерживаются у власти в течение трех лет, поэтому я почти уверен в моем прогнозе. Однако качество данных, которыми я располагаю по этому вопросу, не так высоко, как по моим другим прогнозам.

— И последний вопрос, существует ли угроза, что обнародование Ваших прогнозов в действительности изменит сами  результаты?

— Нет, такой угрозы не существует, моя модель предполагает, что люди делают то, что соответствует их интересам, то есть, изменение своих действий лишь для того, чтобы они не совпали с прогнозом, противоречило бы их собственным интересам.