Катар наносит ответный удар: появилась информация о связях ОАЭ с Израилем
5 июня 2017

Юсеф аль-Отайба. Фото: youtube.com

Оказавшись в состоянии блокады после прекращения дипломатических отношений со своими соседями по региону, Катар решил не остаться в долгу и стал тиражировать в подконтрольных ему СМИ информацию об их тайной дипломатии. Принадлежащий Дохе телеканал Al Jazeera выпустил репортаж о тайной дипломатии Объединенных Арабских Эмиратов, показывающий закулисную деятельность этого государства в неприглядном по отношению к соседям по Ближнему Востоку свете.

3 июня неизвестные хакеры взломали электронную почту посла ОАЭ в США Юсефа аль-Отайба (Yousef al-Otaiba) и ее содержимое оказалось в открытом доступе. Из нее стало известно, что высокопоставленный дипломат встречался и вел переговоры с ориентирующимися на Израиль аналитическими центрами, что для ваххабитских монархий считается недопустимым. Более того, из этой утечки информации стало известно о причастности ОАЭ к неудавшейся попытке государственного переворота в Турции летом 2016 года и поддержке официального Дубаи в противодействии палестинской организации ХАМАС и египетским «Братьям-мусульманам».

Электронная переписка посла аль-Отайба включала в себя подробную повестку дня встречи, запланированной в конце июня между должностными лицами правительства ОАЭ и представителями Фонда защиты демократий (Foundation for the Defense of Democracies), специализирующегося на «распространении демократии в странах Ближнего Востока» и ориентирующегося на Израиль. Примечательно, что с этой организацией высокопоставленные чиновники Эмиратов планировали обсуждать внутреннюю политику соседней с ними Саудовской Аравии, способность королевской семьи Саудов контролировать стабильность внутри своей страны и в регионе в целом, а также оценивать внешнеполитический курс Эр-Рияда в плане снятия легитимности со всемирного «джихада». Под последним, по-видимому, подразумевается неожиданное изменение позиционирования Саудовской Аравии себя уже не как центра финансирования и поддержки международного терроризма, а как ярого противника и борца с ним.

Как пишет Al Jazeera, если раньше руководство ОАЭ занимали положение «младшего брата» перед Эр-Риядом, то теперь Дубаи свысока «решили оценить роль Саудовской Аравии в регионе, что указывает на то, что ОАЭ пытаются стать основным союзником Соединенных Штатов Америки и их „правой рукой“ на Ближнем Востоке, заменив собой Саудовскую Аравию».
Телеканал приводит также экспертное мнение кувейтского политолога Мохаммеда аль-Досари (Mohammed al-Dosari), который, комментируя утечку этой информации о закулисной политической игре Эмиратов, считает, что это может привести к роспуску Совета сотрудничества арабских стран Персидского Залива, созданного в 1981 году и включающего ОАЭ, Катар, Бахрейн, Оман, Кувейт и Саудовскую Аравию. «Совет переживает период смуты, вызванный публикациями в СМИ, из-за которых в конечном итоге страдают простые люди в регионе», — делает вывод политолог.

Также известно, что посол ОАЭ Юсеф аль-Отайба, выступая в январе 2016 года на форуме Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне, заявил, что именно Эмираты вели войну против экстремистских организаций на Ближнем Востоке, к которым он причислил ХАМАС и «Братьев-мусульман». Если последняя организация и у себя на родине в Египте признана вне закона, и в ряде других стран, включая и ОАЭ, считается террористической (в частности, таковой она признается в России с 2003 года. — прим. EADaily), то ХАМАС в арабском мире воспринимается как исламское движение сопротивления палестинских арабов против Израиля. Однако из опубликованной переписки эмиратского дипломата известно, что Дубаи информировали США о намерении всячески помешать деятельности руководства ХАМАС в Катаре, где оно располагается после того, как покинуло Дамаск из-за поддержки антиасадовских сил.
По-видимому, подобная публикация в ведущем катарском СМИ призвана поссорить стихийно сформировавшийся альянс против Дохи в регионе, поводом для которого стала появившаяся две недели назад на сайте Катарского информационного агентства информация о телефонных переговорах эмира Катара Тамима бин Хамада аль-Тани и президента Ирана Хасана Роухани, а также о положительной оценке эмиром роли Тегерана в регионе. Несмотря на последующие заявления официальной Дохи, что сайт агентства был взломан и никаких переговоров не было, Саудовская Аравия, Египет, Йемен и ОАЭ, крайне враждебно настроенные к Ирану, предпочли заблокировать доступ к сайтам катарских СМИ, а вскоре пошли на разрыв дипломатических отношений с Катаром.

Катар: ближневосточный «сукин сын» США

Искусственный остров «Жемчужина» в Дохе (Катар). Иллюстрация: lookatme.ru

Катар «достался» Соединенным Штатам, можно сказать, в наследство от Британской империи. Продолжительный период в ХХ веке до того, как в 1971 году он стал независимым, Катар был протекторатом Великобритании. Соединенные Штаты открыли посольство в Дохе — столице Катара в 1973 году. В настоящее время именно Катар является главной опорной точкой США в зоне Персидского залива. Руководители Катара, как и других стран т. н. Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), состоящего из Саудовской Аравии, Кувейта, Катара, Объединенных Арабских Эмиратов, Бахрейна и Омана, рассматривают Соединенные Штаты в качестве гаранта безопасности в Персидском заливе. После изгнания Ирака из Кувейта отношения в военной области между США и Катаром углубились, и 23 июня 1992 года два государства подписали официальное соглашение о сотрудничестве в области обороны (DCA). С некоторыми изменениями это соглашение было обновлено в декабре 2013 года. DCA предусматривает прямой доступ США к военным объектам Катара, предварительное размещение американской бронетехники и другой военной техники на территории Катара, прочие формы военного сотрудничества. Одновременно отношения с НАТО Катар строит в рамках «Стамбульской инициативы сотрудничества». Катар имеет своего посла при штаб-квартире НАТО в Брюсселе.

В Катаре находится американская военная база с примерно 10 тыс военнослужащих США. Большинство американского контингента занято здесь обслуживанием большой военной авиабазы Аль-Удейд к юго-западу от Дохи — столицы государства. В 1990-е годы Катар потратил на финансирование строительства этого аэродрома около $ 1 млрд. Здесь же возле аэродрома располагается штаб-квартира передового командования Центрального командования США (ЦЕНТКОМ), занятая планированием и проведением военных операций на Ближнем Востоке. Рядом с ним — 609-й Центр управления воздушными и космическими операциями. Размещенной на складах американской базы в Катаре военной техники достаточно для полного оснащения одной американской бригады.

Американская военная база в Катаре сыграла значительную роль в развертывании войск для американского вторжения в Ирак
в 2003 году. Сейчас сосредоточенные в Катаре американские силы участвуют в военных операциях по всему региону, в том числе, и против террористического «Исламского государства» (ИГИЛ, ДАИШ — запрещена в РФ) в Сирии и Ираке. Сам Катар совершил несколько авиаударов в Сирии против ДАИШ в рамках возглавляемой США антиигиловской коалиции.
По соглашению о сотрудничестве в области обороны американцы осуществляют обучение и подготовку катарских военных. Здесь заметим, что размещенный американский контингент почти что равен численности всей армии Катара.

Что касается поставок американских вооружений, то в конце 1980-х между США и Катаром был конфликт из-за незаконного приобретения катарцами американских ПЗРК «Стингер». Конгресс в ответ на это нарушение ввел запрет на экспорт американского оружия в Катар. Этот запрет был отменен в 1999 году. Подобное обстоятельство в какой-то мере определило то, что в настоящее время вооруженные силы Катара в значительном количестве оснащены французской военной техникой. Но по соглашению DCA США после отмены запрета активно продают Катару боевые вертолеты, ракеты и различные ракетные системы, артиллерийские установки. Так, например, Соединенные Штаты согласились продать Катару самую сложную наземную систему противоракетной обороны из поставляемых США за рубеж. В июле 2013 года Катар направил письмо с просьбой о покупке 72 американских самолетов F-15. После проволочек, вызванных отношениями США с Израилем, в ноябре 2016 американский надзорный орган — Агентство по сотрудничеству в области безопасности и обороны уведомило Конгресс о возможности подобной сделки, которая обойдется Катару в $ 21 млрд. В прошлом году, в августе 2016 года, в Катар были доставлены построенные в США и приобретенные Катаром быстроходные патрульные катера Mk-V.

Из самого актуального — официально США и Катар сотрудничают в борьбе с «международным терроризмом». В докладе Государственного департамента о международном терроризме за 2015 год говорится, что «Соединенные Штаты и Катар поддерживают прочные партнерские отношения в борьбе с терроризмом». Так, например, Катар сотрудничает с США по нескольким направлениям в борьбе против ДАИШ. В 2015 году Катар направил запрос на участие в программе американского Департамента по борьбе с терроризмом (ATA). Катар продолжает участвовать в мероприятиях Глобального контртеррористического форума, являясь при этом участником американской Целевой группы по финансовым мероприятиям для стран Ближнего Востока в Северной Африке, занимающейся борьбой с финансированием терроризма и отмыванием денег. В конце февраля 2017 года, возможно, с целью продемонстрировать активизацию антитеррористического сотрудничества, в Катаре состоялось совещание глобальной рабочей группы «Egmont group», состоящей из 152 подразделений финансовой разведки стран мира.

Сотрудничество США и Катара в области борьбы с терроризмом часто осложняется отсутствием согласия относительно того, какие группы или отдельные лица на Ближнем Востоке следует квалифицировать как «террористов».
Некоторые группы, которые Соединенные Штаты считают террористическими организациями, Катар числит среди легитимных арабских движений. Так, например, Катар поддерживает суннитскую исламистскую палестинскую группировку ХАМАС, но в марте 2016 года присоединился к другим государствам ССАГПЗ в определении поддерживаемой Ираном шиитской ливанской «Хизбаллы» террористической организацией. Замечено, что в последнее время не было официальных заявлений США по поводу того, что Катар или любое из его старших должностных лиц поддерживают членов террористической организации «Аль-Каида», ответственной за теракты в США и против американцев в других частях мира. Однако вместе с тем, по данным Государственного департамента, «юридические и физические лица в Катаре продолжают служить источником финансовой поддержки террористических и насильственных экстремистских групп, особенно региональных членских организаций «Аль-Каиды», таких как «Аль-Нусра».

В октябре 2016 года тогдашний помощник министра по борьбе с финансированием терроризма в Управлении по борьбе с терроризмом и финансовой разведки США Даниэль Глейзер сообщил одному исследовательскому институту в Вашингтоне, что за последнее десятилетие Катар добился «меньшего прогресса» в борьбе с финансированием терроризма, чем Саудовская Аравия. Известно, что США ввели санкции в отношении нескольких лиц, проживающих в Катаре, включая граждан Катара, якобы за сбор средств или за пожертвования для «Аль-Каиды» и ДАИШ. В настоящее время Катар поддерживает отношения с повстанческой группировкой «Аль-Нусра» в Сирии, признанной террористической американцами, якобы под предлогом того, чтобы убедить эту организацию разорвать ее связи с «Аль-Каидой». Между тем, американцы замечают, что исламские проповедники из Катара даже в США продолжают выступать в местных мечетях с подстрекательскими проповедями.

Правительство Катара помогает Соединенным Штатам бороться с региональными исламистскими террористическими организациями. Однако радикальные исламистские организации исповедуют идеологию, привлекательную для отдельных представителей местной элиты. Поэтому богатые катарцы как бы «частным порядком» предоставляют средства и услуги воинствующим исламистским организациям. Проблема в данной области уходит, с одной стороны, в историю, а, с другой, связана с особенностью государственного строя Катара — абсолютной монархии. Катар управляется семейством Аль-Тани, которое происходит из арабского племени бану-тамим, из которого вышел и основатель ваххабизма шейх Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб. Ваххабизм для катарских лидеров — это свое, племенное. Отчасти, официальный характер ваххабизма в Катаре связан с этим обстоятельством. Однако Катар также приветствует организацию «Братьев-мусульман», деятелям которой дает у себя убежище. Правда, одновременно «Братьям-мусульманам» в Катаре не дозволяется внутренняя пропаганда. Что касается внешней политики, то характерная черта собственной «террористической» деятельности Катара в арабском мире — это поддержка организации «Братьев-мусульман», которую лидеры Катара представляют в качестве положительного примера «политического ислама». Вопрос о поддержке «Братьев-мусульман» разделил Катар с Саудовской Аравией и ОАЭ, которые считают «братьев» подрывной организацией, представляющей угрозу региональной и внутренней безопасности. Сам Катар поддерживает группы «братьев» в Египте, во внутренних конфликтах в Сирии и Ливии.

Катар стал для США ключевым посредником в региональных конфликтах. Хотя уровень вовлеченности Катара внешне не соответствует его размерам, но это государство использует свои обширные финансовые ресурсы для получения влияния на региональном и международном уровне. Посредническая роль Катара обуславливается щедрым финансированием в конфликтные точки. Поэтому из-за закулисных связей с американцами внешняя политика Катара иногда противоречит позиции фактического лидера ССАГПЗ — Саудовской Аравии.

Катар прямо участвует или вмешивается одновременно в несколько региональных конфликтов, в том числе, в Сирии и Ливии. Также он пытается влиять на дела вокруг палестинской исламистской организации ХАМАС, движения «Талибан» в Афганистане, в конфликтах в Ливане и Судане.

Правители Катара регулярно критикуют Израиль по палестинскому вопросу, но одновременно Катар активно торгует с Израилем, закупая у него машины и технологии и сам продавая пластмассы.

В отношении Ирана Катар, как правило, в рамках ССАГПЗ занимает промежуточную позицию, поддерживая одновременно и усилия по ограничению регионального влияния Ирана, и диалог с иранскими лидерами. Катар участвовал в международных санкциях против Ирана в 2010—2016 годах и, по оценкам США, не нарушал режим санкций. Одновременно в акватории Персидского залива Катар делит с Ираном и разрабатывает совместно крупнейшее газовое месторождение.

Гранты и обещания Катара сыграли решающую роль для достижения соглашения в Ливане. Посредническая роль Катара в мае 2008 года для разрешения тамошнего конфликта была обусловлена тем, что до этого Катар щедро финансировал послевоенное восстановление в этой стране.

В Сирии Катар активно поддерживает антиасадовских повстанцев, в том числе, путем прямых поставок оружия и через финансирование. Отмечено, что «прокатарские» группировки в Сирии иногда имеют столкновения и конфликты с группировками, поддерживаемыми Саудовской Аравией и ОАЭ. В конце ноября 2016 года министр иностранных дел Катара заявил, что Доха будет продолжать вооружать сирийских повстанцев, даже если новая администрация США прекратит поддержку повстанческих группировок в Сирии. Правда, вслед за этим Катар объяснил, что не будет снабжать мятежников в Сирии переносными зенитными комплексами.

На сирийской почве Катар стал близким партнером Турции в поддержке повстанческих группировок, имеющих базы на турецкой территории. Сближение на этой основе привело даже к тому, что в мае 2016 года в Стамбуле между президентом Турции Реджеп Тайип Эрдоганом и эмиром Катара была достигнута договоренность об открытии на его территории первой турецкой военной базы в Персидском заливе.

В 2015 году Катар присоединился к возглавляемой Саудовской Аравией военной коалиции, которая сражается с повстанцами хуситами в Йемене. Катар направил в Йемен тысячу своих военнослужащих. Несмотря на эту «солидарность» в рамках ССАГПЗ, Саудовская Аравия подозрительно смотрит на действия Катара в Йемене.

В свое время Катар не развертывал свои силы для поддержки военных операций под руководством США в Афганистане, но всегда выступал посредником между Соединенными Штатами и повстанцами из движения «Талибан». В отличие от Саудовской Аравии и ОАЭ, Катар не признал талибов в качестве законного правительства в Кабуле в период 1996—2001 годов. Но зато в июне 2013 года движение «Талибан» открыло свое представительство в Катаре. Правда, позднее, по просьбе США, Катар закрыл его. Но и после этого представители движения «Талибан» остаются в Катаре и ведут переговоры с американцами.

Что касается экономического, впрочем, как и описанного выше политического, сотрудничества США и Катара, то оно определяется, в первую очередь, колоссальными природными богатствами Катара. Запасы нефти и газа сделали Катар страной с самыми высокими в мире доходами на душу населения и самой низкой безработицей — менее половины одного процента. Доказанные запасы нефти Катара составляют 25 млрд баррелей. Это меньше, чем у Саудовской Аравии или Кувейта, но, тем не менее, позволяет держать нынешний уровень добычи еще примерно 50 лет. Кроме того, Катар занимает еще и третье месте по доказанным запасам природного газа — более 25 трлн куб. метров. Это составляет около 13% от общемировых запасов газа.

Основные партнеры нефтяного и газового экспорта Катара — это Япония, Южная Корея, Индия, Китай, Сингапур. Нынешний экспорт катарской нефти составляет немногим более 700 тыс баррелей в день. Что касается экспорта природного газа, то в 2014 году он составил почти 201 млрд кубометров. Катар полностью зависит от экспорта углеводородов и не имеет диверсифицированной экономики. Нефть и газ составляют 92% экспортных доходов Катара и 56% бюджетных доходов. Катар является членом Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК). Он также является членом и местом расположения штаб-квартиры Форума стран-экспортеров газа (GECF) — прообраза газового картеля с участием Ирана и России. Катар стал крупнейшим в мире поставщиком сжиженного природного газа (СПГ), который экспортируется с крупного перерабатывающего предприятия Рас-Лаффан к северу от Дохи. Этот объект был построен на оборудовании и по технологиям США под кредитные гарантии Катара. На рынке сжиженного газа в Восточной Азии — в Японии и Корее Катару приходится конкурировать сейчас с Австралией.

Тем временем в последние годы экспорт в США катарской сырой нефти и природного газа снизился до самого незначительного уровня. Но зато государственная компания «Катар Петролеум» стала крупным инвестором на развивающемся экспортном рынке сжиженного газа США. Так, например, эта катарская компания владеет 70% акций терминала сжиженного природного газа в Техасе, разделяя участие в нем с американскими ТНК Exxon-Mobil и Conoco-Phillips. С этого терминала США сможет экспортировать более 15 млн тонн сжиженного газа в год.

В настоящее время Катар борется с последствиями кризиса от падения цен на нефть и газ на мировых рынках. Оно привело к дефициту бюджета Катара в $ 13 млрд в 2016 году, хотя предшествующий год был бездефицитным. Национальная стратегия развития Катара с 2011 по 2016 год была направлена главным образом на развитие жилищной и транспортной инфраструктуры в стране. В Дохе строится метро. В проведение чемпионата мира по футболу в 2022 года Катар намерен вложить $ 200 млрд. Разумеется, подобные амбициозные программы начинают испытывать финансовые стеснения.
Основной суверенный фонд Катара, управляемый Катарским инвестиционным управлением (QIA), оценивается примерно в $ 250 млрд. Однако до сих пор Катар не решился использовать эти активы для финансирования своих бюджетных операций, поскольку многие из инвестиций QIA сделаны в зарубежную недвижимость, в том числе в значительных объемах в США, и эти средства трудно вывести без существенных потерь обратно. Поэтому в обстановке кризиса в мае 2016 года Катар прибег к выпуску государственных облигаций на сумму в $ 9 млрд. Для повышения цен на нефть в ноябре 2016 года на сессии ОПЕК Катар согласился на сокращение добычи нефти в размере 30 тыс баррелей в день. Это небольшая величина.

Катар не имеет соглашения о свободной торговле с США. Но в апреле 2004 года Соединенные Штаты и Катар подписали Рамочное соглашение о торговле и инвестициях (TIFA). Катар пользуется преимуществами этого более ограниченного соглашения для осуществления крупных инвестиций в Соединенных Штатах, включая, например, проект центра города в Вашингтоне — столице Соединенных Штатов.

Во взаимной торговле с Катаром у США сейчас имеется значительный профицит. Экспорт США в Катар состоит в основном из самолетов, техники и информационных технологий. Так, например, катарская авиакомпания Qatar Airways остается крупным покупателем коммерческих самолетов в США. В октябре 2016 года авиакомпания заключила контракт на приобретение у Boeing Co 100 пассажирских самолетов на сумму в $ 18 млрд. Закупка авиатехники субсидируется правительством Катара, против чего безуспешно протестуют американские авиаперевозчики.

В отношении США Катар также использует «мягкую силу» своей «благотворительности» с опорой на собственные обширные финансовые возможности. Так, например, в 2005 году Катар пожертвовал $ 100 млн жертвам урагана «Катрина». Несколько университетов США, такие, как Корнельский университет, Университет Карнеги-Меллона, Джорджтаунский университет, Институт Брукингса и корпорация «Рэнд» создали свои филиалы и офисы в Катаре на деньги Фонда Катара.

Что касается проблемы «прав человека» и «ценностей», то в отношении Катара США явно применяют известный американский принцип «нашего сукина сына». Разумеется, США и «международные правозащитные организации» критикуют Катар за многочисленные проблемы с правами человека. Ведь Катар — это до сих пор абсолютная монархия, не имеющая избираемых законодательных органов. В стране в 2015 году провели лишь муниципальные выборы. 80% населения Катара, т. н. «бидуны», числятся иностранцами и не имеют гражданских прав. На 2,2 млн населения Катара граждан в активном возрасте насчитывают лишь 150 тыс человек. Впрочем, к последним правильней было бы применять понятие «подданные».
В последних докладах Госдепартамента по правам человека в Катаре основные проблемы в области прав человека связаны с закрытой политической структурой Катара. Все ключевые посты в правительстве занимают представители семейства аль-Тани. Посол Катара в США, кстати, также принадлежит к этому семейству. Создание политических партий и профсоюзов в Катаре запрещено. В отличие от Кувейта и Бахрейна, в Катаре нет и четко определенных или публично активных «политических сообществ», которые выступают в качестве прообраза партий.

Ислам является государственной религией в Катаре, а основой национального законодательства — шариат. В Катаре применяется смертная казнь. В качестве религий в законодательстве Катара признаются лишь ислам, христианство и иудаизм. Религиозные практики, например, массово представленных в Катаре индуистов разрешены лишь в частном порядке.
В национальном жилищном законодательстве предусмотрена дискриминация в отношении женщин, состоящих в браке с мужчинами, не являющимися гражданами страны, и разведенными женщинами. Правда и то, что женщины в Катаре управляют и владеют собственностью. Они составляют около 15% владельцев бизнеса и более трети общей рабочей силы, занимая, в том числе, руководящие посты.

Ограничения свободы слова, печати, собраний и доступа к справедливому судебному разбирательству, на свободу религии и передвижения, правовая и институциональная дискриминация в отношении женщин и неурегулированный правовой статус «лиц без гражданства» — это Катар. При всем этом «букете» отмечено, что Катар продемонстрировал наибольшую стабильность в 2011 году во время т. н. «Арабской весны», впрочем, активно сам в ней участвуя в подрывных целях в других странах арабского мира. В этот период финансируемая Катаром сеть спутникового телевидения «Аль-Джазира» превратилась в глобальный медиа-конгломерат, несущий планете информацию об «Арабской весне». У себя же дома Катар выступил с новыми законами, которые жестко ограничили свободу выражения мнений и увеличивали наказание за критику правящего режима. В 2014 году правительство утвердило новый закон о киберпреступлениях, предусматривающий до трех лет тюремного заключения тем, кто признан виновным в угрозе безопасности Катара. Власти Катара вынуждают интернет провайдеров блокировать «нежелательный» контент. Закон от ноября 2015 года увеличил штрафы за неуважение к национальному флагу Катара или других государств-членов ССАГПЗ. Все подобные «отклонения» от норм «свободного мира», разумеется, фиксируются в США, но каких-либо санкций в адрес Катара и его «семейных руководителей» не следует.
Разумеется, США уважают «суверенитет» Катара, поскольку их войска размещены в этой стратегической точке Персидского залива. Впрочем, все отмеченное выше «средневековье» во внутреннем строе Катара существовало и при колониальном господстве самых «передовых» британцев. Господство американцев и время лишь меняет внешний антураж этого государства.

Кризис вокруг Катара обостряется

Правительство Иордании объявило о присоединении к санкциям против Катара, хотя и в сильно смягченной форме. Амман понижает уровень своего представительства в Дохе и закрывает иорданское бюро «Аль-Джазиры».

В заявлении пресс-секретаря правительства Иордании говорится, что страна «продолжит оказывать максимальное давление с целью укрепления безопасности и стабильности в регионе», и выражается надежда на скорейшее преодоление кризиса вокруг Катара.

Между тем министр иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр, находясь с визитом в Париже, заявил, что для разрешения кризиса Катар должен прекрат0ить поддержку ХАМАСа и «Братьев-мусульман». Еще до объявления бойкота Катар под давлением саудитов и США сообщил членам эмигрантского руководства ХАМАСа, что они больше не смогут пользоваться гостеприимством эмира и должны немедленно покинуть страну.

Военный обозреватель «Гаарец» Амос Арэль полагает, что лишение ХАМАСа катарской финансовой и дипломатической поддержки «загоняет его в угол», что повышает риск новой войны в Секторе Газа нынешним летом. В командовании ЦАХАЛа видят тревожные признаки новой эскалации на фоне ужесточающегося гуманитарного кризиса в Секторе, где электричество подается в дома всего на три-четыре часа в сутки, насосы очистных сооружений не работают, не хватает питьевой воды, а в море течет неочищенная канализация.

Через два дня после начала операции «Несокрушимая скала» министр обороны Моше Яалон говорил, что войны, возможно, удалось бы избежать, если бы правительство вовремя обратило внимание на тяжелую гуманитарную ситуацию в Секторе Газа, о которой правительственный координатор на территориях предупреждал еще в начале 2013 года.

10 условий: Саудовская Аравия объявила ультиматум Катару
07.06.2017

Саудовская Аравия поставила перед Катаром десять условий для нормализации отношений и дала на их выполнение 24 часа, начиная с вечера вторника, сообщил саудовский новостной портал «Ахбар аль-эн».

В понедельник Египет, Саудовская Аравия, Бахрейн и ОАЭ объявили о разрыве дипотношений с Катаром, обвинив Доху в поддержке террористических организаций и дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке. Власти восточной части Ливии, Йемена, а также Мальдивы и Маврикий впоследствии тоже заявили о разрыве отношений с Катаром.

По информации портала, в числе выдвинутых условий — немедленный разрыв дипотношений с Ираном, выдворение всех членов исламистских движений «Братья-мусульмане»* и ХАМАС, замораживание их счетов в банках и прекращение любого взаимодействия с этими группировками.

Кроме того, Саудовская Аравия также потребовала от Катара немедленно изменить политику вещающего из Дохи спутникового телеканала «Аль-Джазира» и сменить его администрацию, чтобы вещание канала не шло вразрез с интересами стран Персидского залива и арабского мира.

Турция в ускоренном порядке примет закон о размещении войск в Катаре

Турецкие власти в ускоренном порядке примут изменения в законодательство, чтобы разместить военный контингент на территории Катара. Об этом сообщает Reuters.

Новый порядок позволит перебросить войска на турецкую военную базу в эмирате. Как отмечает агентство, решение ускорить принятие изменений в закон свидетельствует о желании Анкары поддержать Доху, которая оказалась в изоляции.

Катар на Рамадан: принуждение к примирению
14 июня 2017

Эмир Катара Тамим бин Хамад аль-Тани (слева) и король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз аль-Сауд. Фото: Saudi Press Agency

Первый шок от кризиса вокруг Катара арабским миром, вновь столкнувшимся с самым серьёзным внутренним вызовом, в целом преодолён. Неделя «бичевания» своего бывшего катарского партнёра правящими в Саудовской Аравии, Бахрейне и ОАЭ династиями выдалась крайне тревожной. Но на её исходе усилилось ощущение взаимного настроя обеих сторон конфликта всё же достичь компромисса и пойти на некоторые послабления в санкциях.

Есть версия, что противоречия будут улажены ближе к окончанию священного для мусульман месяца Рамадан (26 июня). А пока ни Катар, ни его арабские обидчики в Персидском заливе и за его пределами не решаются сделать первый серьёзный шаг к примирению. Впрочем, Доха изначально демонстрирует большую открытость к диалогу, чем Эр-Рияд, требования которого к катарской семье аль-Тани фактически носят ультимативный характер.

Помимо главной претензии к Катару, связанной с его желанием поддерживать баланс в отношениях с Ираном и его геополитическими противниками в регионе, от эмира Тамима бин Хамада аль-Тани, в частности, ожидается разрыв связей с палестинской ХАМАС и исламистской организацией «Братья-мусульмане». Духовный лидер «Братьев» Юсуф аль-Карадави, проживающий в Катаре, стал для семьи аль-Сауд и её союзников чуть ли не «террористом номер один». Смена саудовцами милости на гнев по отношению к ХАМАС привела к ещё большему шоку для общественности арабских стран.

Арабский сегмент в соцсетях в эти дни просто разрывает постами о том, что ХАМАС не «террористическая организация», а «движение сопротивления». Синхронно с этим саудовским властям, «потерявшим связь с действительностью», напомнается об извлечении главным противником палестинцев, да и всех арабов региона, основных выгод от складывающейся ситуации. Это Израиль с его чувством экзистенциальной угрозы, исходящей от Ирана, ливанской «Хизбаллы» и палестинской ХАМАС. Именно выставление Саудовской Аравией двух «Х» («Хизбаллы» и ХАМАС) на одну позицию «террористических организаций» добавила Катару массу симпатизантов среди рядовых жителей арабских стран. Чего не желает различать Эр-Рияд, делает Доха, и это находит понимание в раздираемом противоречиями арабском мире. В любом случае ведомый Саудовской Аравией блок «антиКатар» сталкивается с репутационными издержками, ибо его негласным союзником является Израиль. А это существенно подрывает позиции саудовцев на информационном поле противостояния.

Израиль старается выдерживать баланс на фоне продолжающегося кризиса в Заливе. Тель-Авив уже поспешил заверить, что смута между арабами не приведёт к новой операции израильской армии в секторе Газа. Ранее министр обороны Израиля Авигдор Либерман заявил, что правительство его страны желает избежать конфронтации вокруг Газы, так как любой новый кризис в отношениях с контролирующим этот палестинский анклав движением ХАМАС будет иметь «высокую цену». В то же время не вызывает сомнений, что нынешний момент грозящей ХАМАС изоляции со стороны ведущих арабских государств однозначно благоприятствует пересмотру Израилем военного статус-кво вокруг Газы.

Египет ещё больше усилил блокаду палестинского анклава, его отношения с ХАМАС близки к полному и окончательному разрыву. Занятие двумя арабскими тяжеловесами — Египтом и Саудовской Аравией — идентично враждебной позиции к ХАМАС и «Братьям-мусульманам» только добавляет Израилю уверенности. Между тем, сдерживающим для него выступает турецкий фактор. Турция — не Катар, разговор с ней на повышенных тонах и языком санкций Саудовская Аравия позволить себе не может. Всем своим видом Анкара даёт понять, что пересматривать свои отношения ни с ХАМАС, ни с «Братьями-мусульманами» она не намерена. Отказ от дружбы с «Братьями», например, с их сирийским ответвлением, которое почти полностью состоит из находящейся на иждивении Анкары «умеренной» политической оппозиции, сулит турецким властям большие проблемы.

Но не палестинцами и, тем более, находящимися в глубоком подполье «Братьями» сейчас прежде всего обеспокоены израильтяне. Их главной мишенью остаётся Иран, направить на который острие арабского кризиса является для еврейского государства сверхзадачей. «Во всём виноват Иран», в том числе и в постигшей арабов междоусобице. Эта мысль ныне проговаривается на всех уровнях израильской власти и выражения общественного мнения ближневосточной демократии. Углубление кризиса отодвинет на задний план и без того сложнейшую задачу создания широкой антииранской арабо-исламской коалиции во главе Саудовской Аравии, к сколачиванию которой Израиль на пару с США подключились с особой энергией. Реализуемость проекта «Арабское НАТО» поставлено конфликтом в Заливе под серьёзный вопрос, что свидетельствует в пользу извлечения Ираном, по сути, не меньших, а, возможно, и больших выгод (чем Израиль) от кризиса на его южных рубежах.

Иран стал переигрывать геополитических соперников за «шахматной доской» Большого Ближнего Востока, например, предложением альтернативных проектов поддержания безопасности в регионе. Страны Персидского залива нуждаются в создании эффективного механизма обеспечения региональной безопасности и стабильности. Об этом 13 июня заявил глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф на пресс-конференции перед открытием форума по разрешению международных конфликтов в Осло (Oslo Forum). «В текущей ситуации мы считаем совершенно необходимым создание в нашем регионе постоянного механизма для ведения диалога, консультаций и разрешения конфликтов. Это нужно не только для разрешения нынешних противоречий между нашими южными соседями, — отметил иранский министр. — Здесь в том или ином виде был бы успешен подход, применённый в Хельсинки (Хельсинкский процесс). Уверен, что если он сработал в Европе в разгар холодной войны, то и у нас при наличии политической воли должно получиться».

Зариф подчеркнул, что Иран призывает к диалогу в регионе вот уже более 30 лет. По его словам, наличие работающего механизма безопасности могло бы предотвратить вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году и последовавшие за этим события, отголоски которых до сих пор создают повышенную напряжённость в регионе.

Иран ожидаемо занял сторону Катара. Арабскому эмирату шиитская держава протянула непосредственную руку помощи, направив своему заблокированному соседу несколько авиарейсов с продовольствием. Помощь Тегерана семья аль-Тани не забудет, как и яростную атаку против неё со стороны поставившей себя выше всего династии аль-Сауд.

Доха не забудет и помощи Анкары, также подставившей катарцам своё плечо. Турция открыто заявила о взятии на себя фактически роли гаранта безопасности полуостровной монархии, куда в ближайшее время планируется переброска ограниченного турецкого военного контингента. Кризис в Заливе только ускорил выполнение достигнутых ранее турецко-катарских договорённостей о размещении в эмирате базы ВС Турции. Согласно соглашению от 2014 года, в Катаре планируется разместить от 500 до 600 турецких военнослужащих, включая силы быстрого реагирования. В экстренных случаях эта цифра может увеличиться в разы, до 3000−5000 турецких солдат и офицеров. На прошлой неделе президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган предложил, а парламент страны одобрил переброску в Катар турецких военных в более сжатые сроки, чем было предусмотрено до кризиса. Эрдоган также призвал Эр-Рияд незамедлительно снять блокаду Дохи, которая неподобает братьям по исламу.

Позитивый нейтралитет по отношению к Катару занял и Пакистан, у которого с эмиратом внушительные газовые контракты. Правда, Исламабад опроверг слухи о направлении в поддержку партнёра в Заливе своих военных, как это намерена сделать Анкара. Но это слабое утешение для Саудовской Аравии.

Крупнейшая арабская монархия, замахнувшаяся на грандиозный проект по тотальной изоляции Ирана в регионе, не может добиться эффективной блокады крошечного эмирата. Последний поддержали все ключевые неарабские силы Большого Ближнего Востока. В подобных условиях любые разговоры об исламской солидарности, тем более на ниве коллективного противостояния Ирану, фактически оказались пустым звуком. Тест на формирование «Арабской НАТО» с каждым днём кризиса вокруг Катара саудовская правящая династия проваливает с большей очевидностью.

В таком повороте событий крайне не заинтересованы США и Израиль. Поэтому с их стороны можно ожидать крупных дипломатических «инвестиций» в дело нахождения компромиссных развязок. Иначе разрастающийся в арабском мире конфликт чреват для них результатом с отчётливым знаком «минус»: Иран выходит победителем, сокрушая арабо-исламский фронт против него в самом зародыше этого американо-израильско-саудовского проекта.

Больше политиков в Вашингтоне обеспокоены военные США, ведущие кампанию против ДАИШ (террористическая группировка «Исламское государство», ИГ, ИГИЛ) и использующие для этого базы в регионе Залива. В том числе и один из крупнейших объектов военной инфраструктуры США на Ближнем Востоке — авиабазу «Эль-Удейд» в Катаре (2). Получается, саудовская блокада катарской территории с суши, моря и воздуха может затронуть и американскую военную миссию в регионе. Следствием таких опасений стал озвученный по прошествии недели с начала кризиса призыв министра обороны США Джеймса Мэттиса. 12 июня перед началом слушаний по бюджету в Комитете по вооружённым силам Палаты представителей Конгресса глава Пентагона заявил о необходимости «найти компромисс».

Засуетиться в поиске взаимоустраивающих развязок американцев заставили не только военно-политические соображения. США столкнулись с реальной опасностью быть уличёнными арабским миром в контрпродуктивной деятельности. «Танец с саблями» Дональда Трампа в Эр-Рияде 21 мая одним из последствий имел кризис вокруг Катара, что сразу несколько стран региона, в том числе и турецкий союзник по НАТО, могут поставить в вину неискушённому во внешней политике американскому лидеру.

Саудовская Аравия явно интерпретировало определённые сигналы от Трампа во время его первого визита на Ближний Восток в выгодном себе свете. Проще говоря, как некий карт-бланш на ведение дел в ближней орбите своего влияния. От близких к американской администрации источников в западные СМИ уже попали некоторые откровения анонимных представителей Белого дома. Согласно им, резкие шаги саудовцев 5 июня и в последующие дни стали для американцев неприятным откровением. А значит партнёры США в регионе попросту «отбились от рук», они пренебрегают негативными последствиями от их решений и действий для политики главного внешнего гаранта их безопасности. Пляска Трампа с королём Салманом ибн Абдул-Азизом аль-Саудом стала катализатором совершенно противопоказанных арабскому миру процессов, что только добавило скрытые упрёки и открытые обвинения в адрес Вашингтона.

В сложившейся ситуации лицо американской администрации, и без того балансирующей на грани политического фола у себя дома, могут спасти самые решительные призывы к снятию разногласий между арабами Залива. Команда Трампа уже по нарастающей разворачивает тяжёлую дипломатическую артиллерию на пути принуждения аравийцев к миру. В ближайшие дни регион с «миротворческой миссией» может посетить госсекретарь США Рекс Тиллерсон, который самым настоятельным образом порекомендует арабам помириться до окончания Рамадана.
(1) 13 июня власти ОАЭ разрешили авиакомпаниям из третьих стран использовать своё воздушное пространство и аэропорты при рейсах в Катар и из него. Ранее некоторые арабские страны Персидского залива, включая ОАЭ и Саудовскую Аравию, закрыли воздушное пространство всем международным авиарейсам в Катар и из него. Также, согласно новым изменениям, частные и чартерные рейсы, за исключением тех, которые совершает катарская авиация, могут заходить в воздушное пространство ОАЭ по пути в и из Катара при условии получения предварительного разрешения не менее чем за 24 часа. Для этого потребуется сообщить полную информацию о рейсе, включая имена пассажиров и характер груза.
(2) Крупнейшая военно-воздушная база США на Ближнем Востоке. «Эль-Удейд» имеет статус передового операционного штаба Центрального командования ВС США (CENTCOM). На базе дислоцировано около 10 тыс. американских военнослужащих. Из «Эль-Удейда» поддерживаются операции ВВС США в Ираке, Сирии и Афганистане.

Ближневосточная редакция EADaily

Qatar Airways планирует выкупить 10% American Airlines за $ 808 млн
22 июня 2017

Национальный авиаперевозчик Катара компания Qatar Airways выразила заинтересованность в приобретении 10% доли American Airlines. Последняя подтвердила намерение выставить на рынке собственные акции через обращение в Минюст США. Об этом сообщает Al Jazeera.
Сделка находится на предварительной стадии обсуждения. В обеих авиакомпаниях подтвердили начало переговоров.
Qatar Airways претендует на выкуп десятой части American Airlines за $ 808 млн. Акции американского авиарпевозчика включены в индекс Nasdaq. и катарская сторона заявила о планах приообрести долю American Airlines на открытом рынке.
Как отмечает Al Jazeera, законодательством США разрешается покупка иностранными компаниями не более 25% акций американских авиаперевозчиков.
Qatar Airways — вторая по величине авиакомпания Ближнего Востока. Она владеет 20% британской International Airlines Group (IAG) и 10% LATAM Airlines в Южной Америке. В результате кризиса вокруг Катара власти Саудовской Аравии, Египта, Бахрейна и Объединенных Арабских Эмиратов закрыли свои воздушные пространства для самолетов полуостровного эмирата.

Катар как ревизионистская держава: идеология политического ваххабизма
4 июля 2017

Фото: expert.ru
Нынешний кризис в отношениях между Катаром и большинством других арабских стран Залива во главе с Саудовской Аравией имеет помимо прочего и важную идеологическую составляющую, а не просто борьбу за лидерство в регионе (и в исламском мире в целом). С этой точки зрения представляется весьма целесообразным рассмотреть Катар в контексте теории «ревизионистских держав», бросающих не только политический, но и идеологический вызовы сложившемуся статус-кво.

Эта теория получила своё распространение в западной политологии, но в первую очередь применительна к глобальному балансу сил и универсалистским неолиберальным ценностям. Для более глубокого понимания причин катарского ревизионизма, а также катарского вызова просаудовскому статус-кво в регионе лучше начать с различного отношения этих двух стран к феномену политического ислама в целом и политического ваххабизма в частности. И здесь принципиально разные подходы Саудовской Аравии и Катара к политическому ваххабизму могут многое объяснить в том конфликте, который разразился сейчас между этими странами.

Как известно, в догматическом смысле, ваххабизм является частью ханбалитского мазхаба суннизма. Если использовать старый латинский принцип cujus regio, ejus religio («чьё царство, того и вера»), то ханбалитский мазхаб исповедуется правящими династиями лишь нескольких государств исламского мира (это как раз Саудовская Аравия и Катар, а также некоторые неключевые эмираты ОАЭ (например, Шарджа). Суннитские же правители других стран Залива исповедуют иной (более «умеренный», очень условно говоря) маликитский мазхаб. Это ключевые эмираты ОАЭ (Абу-Даби, Дубай), Бахрейн, Кувейт и другие. Восходящая же корнями к традиционным шерифам Мекки и халифату османских времен хашимитская династия Иордании исповедует ханафитский мазхаб, как и большинство суннитов постосманского ареала. В этом контексте нынешний саудовско-катарский кризис может быть идеологически рассмотрен как внутриханбалитский конфликт.

Далее. Исторически после распада Османской империи, упразднения халифата и изгнания саудитами хашимитских шерифов из Мекки в 1925 году один из ключевых символов власти в исламском мире — контроль за двумя священными мечетями — «Заповедной» («Запретной») Мечетью с Каабой в Мекке и Мечетью Пророка в Медине — перешёл к саудовскому дому. Позднее, в 1986 году, короли Саудовской Аравии приняли титул «Хранитель Двух Святынь» — титул, который раньше носили халифы. Тем самым власть саудовской династии над Меккой и Мединой перестала быть только политической, но с догматической точки зрения приобрела характер квази-халифата.

Параллельно с этим вторая половина XX века ознаменовалась ростом популярности так называемого политического ислама — движений, которые ставили своей целью отказ от светской природы государства и его трансформацию на принципах шариата. В шиитском мире здесь наиболее известна исламская революция в Иране, а в суннитском мире — зародившееся в Египте движение «Братьев-мусульман» и ряд движений в Пакистане. При этом не все, но некоторые радикальные группы политического ислама ставили вопрос не только о социально-этических аспектах введения шариата, но мало-помалу начали поднимать тему и восстановления халифата как несомненной конечной цели политического ислама. В этом контексте ставилась под сомнение не только власть светских республик в суннитском мире (таких, как, например, Египет, Турция или Пакистан), но и власть монархий в странах Залива, прежде всего саудовских королей (поскольку халифат и контроль за Меккой и Мединой представлялись неразделимыми). Ключевое догматическое обвинение, которое эти радикальные «халифатисты» начали выдвигать саудовским королям, было в том, что их называли «лицемерами» («Мунафик») — так в коранической традиции пророк Мухаммад называл людей, которые лишь на словах выступают за торжество ислама и шариата, а на деле отступили от его принципов, погрязли в недолжной роскоши и тому подобное.

Естественно, что ответом на это со стороны саудовских королей стало резкое противодействие халифатистам, которое постепенно перенеслось и на большинство движений политического ислама в целом. Если, к примеру, в 1960-е годы саудовцы поддерживали сторонников лидера братьев-мусульман Саида Кутба, то затем они начали всё более дистанцироваться от этого движения. Здесь надо отметить, что многие «глобальные» халифатистские организации, такие, как, например, Хизб ут-Тахрир, зародились и развивали свою деятельность за пределами ханбалитского ареала. Они не были догматически связаны с ханбалитским мазхабом и ваххабизмом (хотя и брали на вооружение некоторые сходные с ним принципы исламского призыва).

В то же время подобные «антилицемерные» движения стали зарождаться и в ваххабитской среде внутри самой Саудовской Аравии. Они положили начало политическому ваххабизму как составной части движений политического ислама. Началось всё с дискуссий в 1970-е годы в богословской и университетской среде, причём к догматическим обвинениям правящей династии в лицемерии стали приходить как ультраконсерваторы из Исламского университета Медины, так и относительно либеральные модернисты из Университета короля Абдульазиза в Джедде. Итогом этого первого этапа политического ваххабизма внутри Саудовской Аравии стало восстание под руководством Джухаймана аль-Утайби, захватившего Священную Мечеть в Мекке в ноябре 1979 года (в первый день нового века — 1400 год по календарю хиджры). В ходе восстания Джухайман заявил о том, что он лишает лицемеров из саудовской династии права контроля над Меккой.

Следующий этап в борьбе саудовских королей с политическим ваххабизмом связан с Усамой бен Ладеном. Когда он вёл «джихад» против советских войск в Афганистане, всё было нормально и правящий дом его поддерживал, но как только он начал говорить о «лицемерах», и за этим замаячил призрак халифатизма, то Усама сразу же превратился во врага саудовской династии.
1990−2000 годы, распад старого порядка времён холодной войны привели к резкому росту политического ислама и его соединению с «джихадизмом» в ходе военных конфликтов в Боснии, Чечне, Центральной Азии и на других территориях. В этих условиях и халифатистские структуры получили значительно более широкое поле деятельности и возможность для рекрутинга своих сторонников, чем раньше. И здесь Саудовская Аравия оказалась в противоречивой ситуации. С одной стороны, глобальная пропаганда догматического ваххабизма как «чистого ислама» стала одним из важнейших стратегических направлений саудовской идеологической экспансии. А в условиях военных действий и быстрого соединения ваххабитских форм исламского призыва с джихадом сам термин «ваххабит» стал нарицательным синонимом исламистского террориста вообще — вне зависимости от его догматики. Но с другой стороны, «полнота» доктрины политического ваххабизма неизбежно заставляла задаваться вопросом о халифате — а это именно то, чего саудовцам всячески хотелось бы избежать.

Способствовало росту обвинений саудовцам в лицемерии и резкое развитие так называемого «такфиризма» в радикальном политическом исламе в последние годы (от слова «такфир» — обвинение в неверии). Догматически такфиризм восходит к хадису о том, вся исламская умма — община — с течением времени разделится на 73 группы, из которых 72 будут заблудшими и отступившими от ислама, и только одна группа останется праведной (фирка ан-наджийя). Соответственно, многие радикальные сторонники политического ислама объявляли именно себя этой единственной праведной группой и выносили такфир всем несогласным с ними, в том числе и лицемерам-мунафикам. И здесь саудовский авторитет оказывался под ещё одной не только политической, но и догматической угрозой.

И именно в этих условиях резко активизирует свою деятельность Катар. С одной стороны, он — единственное кроме саудитов государство, где у власти находятся ханбалиты-ваххабиты (малые эмираты ОАЭ — не в счёт). С другой стороны, весь фокус антилицемерного протеста политического ваххабизма направлен не против катарской, а против саудовской династии. Поэтому Катар вполне осознанно берёт на себя функцию своего рода знамени политического ваххабизма и начинает поддерживать различные радикальные группировки (в том числе и не связанные догматически с ханбалитским мазхабом) и при этом в отличие от саудовцев совсем не боится контактов и с халифатистами.

Способствует этому и внешнеполитический контекст после прихода к власти в США Барака Обамы. Новый президент и Хиллари Клинтон как госсекретарь меняют приоритеты ближневосточной политики США, начинают дистанцироваться от своего традиционного союзника — Саудовской Аравии — и искать свою новую опору в регионе. Их выбор падает именно на Катар. В то же время процессы «арабской весны» приводят к de facto легализации большого числа радикальных группировок политического ислама.

В результате при весьма прозрачной поддержке катарцев (и стоящих за ними Обамы и Клинтон) начинается консолидация ряда радикальных группировок, связанных с «Братьями-мусульманами», из которых потом вырастет ДАИШ (ИГИЛ, террористическая группировка «Исламское государство», запрещена в РФ — EADaily ) в его новой формации. «Аль-Джазира» и другие прокатарские СМИ становятся трибуной для радикальных проповедников политического ислама, таких, как шейх Юсуф Кардави и другие. Одновременно отказ Башара Асада строить через территорию Сирии новый газопровод из Катара к Средиземному морю приводит к эскалации конфликта в Сирии, и роль Катара в запуске этих процессов также вполне прозрачна. Эта политика началась при прежнем эмире Катара Хамаде и продолжилась при пришедшем ему на смену в 2013 году его сыне Тамиме и ставшем в первые годы правления нового эмира министром иностранных дел Катара Халиде Аль-Атыйя, которого считают «крёстным отцом» многих радикалов политического ислама.

Итоги всего этого известны. 29 июня 2014 года лидером ДАИШ Абу Бакром Аль-Багдади было официально провозглашено создание халифата. И здесь в суннитском мире de facto возникла очень деликатная ситуация «двух халифов». С одной стороны, имеющий халифский титул Хранителя Двух Святынь саудовский король. А с другой — обвиняющий его в догматическом лицемерии халиф ДАИШ. И возник соблазн раскола мусульманской уммы на две части. И чтобы избежать этого, пророк Мухаммад и его первые последователи ещё на заре ислама выработали специальный хадис. Смысл его в том, что если вас будут призывать присягать двум халифам сразу, то убейте одного из них. Очень простое средство, чтобы избежать раскола. И очевидно, что появление халифата ДАИШ согласно этому хадису представляет собой прямой вызов не только власти, но и жизни саудовских королей.

В этом контексте весьма показательна роль Катара. На многих сайтах сторонников политического ислама весьма прозрачно описывается следующий сценарий борьбы за халифат. В ходе неё саудовские короли как лицемеры-мунафики вполне закономерно будут свергнуты и отстранены от контроля за Двумя Святынями. Но халиф ДАИШ — военный преступник, который никогда не будет признан большинством уммы. Он должен выполнить всю «грязную» работу по созданию истинного халифата, а затем уйти со сцены. И кто же тогда станет настоящим халифом?

Здесь взоры ряда радикалов политического ислама часто обращаются именно на катарского эмира. С одной стороны, он единственный ваххабитский правитель, кроме саудовцев, и поэтому он — за «чистый ислам» и его не обвинишь в такфире. С другой стороны, он в отличие от саудовцев — не лицемер, поскольку Катар реально поддерживал борьбу движений политического ислама за шариат (и за халифат).

И тогда перед эмирами Катара открывается, согласимся, очень соблазнительная перспектива. Воспользоваться борьбой халифатистов (консолидированных не без их поддержки) и заменить (на первых порах хотя бы морально) саудовских королей на посту квази-халифа — Хранителя Двух Святынь, а то и полноценного халифа всей суннитской уммы.

В итоге в этом контексте ревизионизм Катара получает не только и не столько политическое, но и самое серьёзное догматическое измерение, он тесно связан с борьбой политического ислама за изменение статус-кво в суннитской умме в XXI веке. Сейчас саудовцы при поддержке Трампа пытаются это пресечь. Но даже если это им и удастся, то их обвинения в лицемерии и такфире на этом не закончатся, и ваххабитский Катар в любом случае останется догматической альтернативой саудовцам и в будущем.

Олег Барабанов