Почему Европа не способна противостоять мусульманской агрессии.

Можно сколько угодно обвинять современных европейцев в трусости, приспособленчестве, конформизме и неспособности противостоять необъявленной арабо-мусульманской агрессии, джихаду и исламизации. Я и сам это часто делаю. Важно понять, откуда это берется и что это, к сожалению, объективная закономерность, которую никакими призывами "к топору", к тому, чтобы одуматься, изменить невозможно. И дело тут даже не в зависимости Европы от арабской нефти, это как раз, я считаю, легко можно было бы изменить, поскольку арабы точно так же зависят от Европы и Штатов по многим другим товарам и продуктам, и на нефтяной шантаж, идущий с 1973 года, легко можно было бы ответить своим шантажом.
Дело в другом: нынешнее поколение европейцев не пассионарно, субпассионарно. Арабы готовы дохнуть за свою исламскую идею и убивать собственных детей (вспоминаю, как они бросали в воду своих детей, когда австралийцы однажды отказались впускать корабль с ними на берег), а европейцы не способны. И детей у европейцев для этого слишком мало (поскольку они ориентированы на удовольствия). Точнее, в среднем чуть больше одного ребенка на семью. А один ребенок в семье - это не воин и не защитник. Это единственный дорогой ребенок, которого с младых ногтей холят, лелеют и оберегают, и поэтому не то что лезть на баррикады и ложиться грудью на амбразуру, но и просто постоять за себя он чаще всего не способен. Не случайно единственного ребенка ("кормильца") во многих странах, включая Россию, в армию раньше не призывали. "Нация одного ребенка" не способна не то что к джихаду и самопожертвованию, но и вообще к войне и к элементарному сопротивлению. Если этот единственный ребенок погибнет, кто будет продолжать род, кто будет платить старикам пенсии из своей зарплаты? Значит что? Frieden, Frieden, Frieden, значит, мы оголтелые пацифисты, мы согласимся на любые унижения, лишь бы нас не трогали. Но тех, кто боятся, чтобы их трогали, как раз больше всего и трогают. Другая сторона видит: это трусы, на них только топни или шикни, они тебе все отдадут, что ни попроси. И топают, и шикают, и истеричат из-за каждой карикатуры и каждой мелочи - запугивают, причем с успехом.

Кроме того, я считаю, что отсутствие пассионарности обусловлено исторически. В истории Европы случались такие страшные вещи, как Тридцатилетняя война, Столетняя война и пр., люди бились и уничтожали друг друга долгое время, затем популяция попадала на грань вымирания и готовность убивать и умирать у населения надолго пропадала.

19-й век был веком некоторой передышки, после которой европейцы довольно долгое время готовы были убивать и умирать, пока не доходили до предела. Французов, например, выбила Первая мировая и битва при Вердене с миллионом жертв (и полумиллионом убитых). Больше они умирать были не готовы и во Вторую мировую отдали Гитлеру свою Францию без боя. Немцы уже в 1914-м году лихо поперли на превосходящие силы Антанты, а готовность убивать и умирать пропала у них лишь после 1945 года. Теперь это мирный, трусливый, пацифистский народ. И, что характерно, чем лучше в стране экономическое положение, тем готовности убивать и умирать меньше. Пока что европейцам живется слишком хорошо, чтобы они были готовы на подвиги.

Что касается мусульман, то их готовность умирать и убивать, т.е. их пассионарность во многом обусловлена их сексуальной неудовлетворенностью. Грубо говоря, высокая рождаемость приводит к тому, что на улицах бродят толпы сексуально неудовлетворенных юнцов, у которых нет работы (молодежная безработица во многих арабских странах гигантская). Живут они на объедки от триллионов нефтедолларов, загребаемых их шейхами. Чтобы жениться, им необходимы бОльшие деньги, которых у них нет. Их потенциальные жены идут в гаремы к богачам. При этом даже увидеть живое женское лицо у них почти нет шансов, пока девушки и женщины ходят в чадрах и паранджах. А ислам обещает им за теракт сразу 72 гурии на небе. Этим решается сразу множество задач: как социальная, так и сексуальная неудовлетворенность умело канализируются в ненависть к евреям, американцам и европейцам, и толпы "деревянных солдат Урфин-Джуса" легко отправляются на завоевание Запада террором и запугиванием (а если вспомнить так называмые лагеря "палестинских" "беженцев", где эти "беженцы" своими арабскими хозяевами лишены всех человеческих прав, включая права на работу, на образование, на паспорт, на свободу передвижения и т.д., хотя на поддержание этих лагерей тратятся гигантские деньги спонсоров ООН (в основном США и ЕС), то это вообще инкубаторы саранчи Урфин-Джуса в чистом виде.

Поскольку наукам и искусствам эта молодая саранча не обучена, то их сублимация неудовлетворенного либидо протекает не естественным путем, а выливается в агрессию, с которой современные европейцы ничего поделать не могут. По прибытии на Запад агрессия молодых мусульман, правда, поначалу притупляется, поскольку они включаются в потребительскую карусель, больше пялятся на глянцевые рекламные картинки с красивыми машинками и полуголыми красотками, чем в скучный и маниакально злобный коран, и, даже живя на социале, могут позволить себе гораздо больше, чем на родине, но притупляется эта агрессия не надолго, поскольку а) они быстро замечают, что европейцы все равно живут лучше их, т.е. агрессия подпитывается завистью, и б) мусульманские девушки (особенно выросшие в Европе, посещавшие в ней школу) быстро вестернизируются и таким образом выходят из-под влияния отцов, братьев и мужей, требуют для себя прав, которые на родине им были не положены, отнимая у своих мужчин традиционную мусульманскую роль полноправного хозяина женщины-скотинки, а зачастую и просто выходят замуж за более богатых, более культурных и более толерантных, галантных и компромисных европейцев. Этим объясняется тот факт, что в терактах и криминальных преступлениях чаще задействованы не те мусульмане, что прибыли в Европу в первом поколении (эти еще отвлечены потребительским ражем), а те, кто в Европе родился и вырос и вроде бы должен считать ее своей родиной. Их главной движущей силой является уже не столько сексуальная неудовлетворенность, сколько низкий социальный статус, связанный с их низким уровнем образования, и связанная с ним зависть. Ислам же дает им чувство превосходства над недочеловеками-дхимми.

Вот так объективно и возникает противостояние голодных волков с амбивалентным чувством неполноценности-сверхполноценности и "жирных пИнгвинов, прячущих тело жирное в утесах" европейского оппортунизма, пацифизма и непротивления злу насилием, достигающего высот (или, скорее, низин) стокгольмского синдрома.