Что было бы с СССР, если бы не было Горбачева

«Такую страну развалил!» – в подобном духе сегодня общественность оценивает итоги горбачевской Перестройки. Но попробуем представить, что Михаил Горбачев не добрался до вершины власти. Был ли шанс у СССР сохраниться в прежнем формате при другом лидере?

Заложники стабильности

На момент прихода к власти Михаила Горбачева СССР все еще казался крепкой державой со стабильной экономикой. Но это на первый взгляд. Руководство страны не могло не настораживать, что эта стабильность достигалась за счет рекордных доходов от продажи углеводородов, которые к 1980 году составляли 67% союзного бюджета. Но даже при таких благоприятных факторах к началу 1980-х СССР сталкивается с дефицитом отдельных товаров и услуг. Не в последнюю очередь к этому привели недостатки плановой экономики, приведшие к низкой производительности труда (в 5 раз ниже, чем в Германии, США или Канаде). Легкая промышленность и сельское хозяйство не успевали удовлетворять растущие запросы населения. Товарный голод привел к проблеме очередей. Уже с конца 1970-х недостаток продуктов питания на прилавках государство пытается компенсировать увеличением производства товаров низкого качества (например, колбасы с добавлением воды и крахмала). Растут цены, а вместе с ними – экономическая коррупция и преступность. Но беда не приходит одна. Начинаются волнения в странах соцлагеря, и Советский Союз вынужден наращивать экономическую помощь государствам, входящим в Совет экономической взаимопомощи. Огромную брешь в бюджете страны пробивают военные расходы, особенно после введения войск в Афганистан. СССР, обладая почти втрое меньшим объемом ВВП, чем США, с трудом пытается удерживать военный паритет с Пентагоном. Совсем некстати начинают падать цены на нефть.

Неизбежность

Многие признают, что кризис 1980-х вынуждал власти в срочном порядке приступать к реформам, причем не только экономическим, но и политическим. В 1985 году они были уже запоздалыми. Кто бы ни находился у власти вместо Горбачева, выбор он имел ограниченный: либо глобальные перемены, способные расшатать устоявшуюся государственную систему, либо попытка силовым способом удержать власть партократии. Однако и тот, и другой путь практически неизбежно вел к краху всей коммунистической системы. Горбачев выбрал первый вариант – Перестройку. Он декларировал гласность, разрешил кооперацию, прекратил холодную войну, позволив тем самым не только снизить военные расходы, но и привлечь международную помощь, писала журналист Елена Селиванова. По ее словам, Перестройка смогла лишь смягчить удар и стать основой для последующей либерализации экономики. Но поскольку резервов у страны не было, принятых мер оказалось недостаточно для предотвращения банкротства СССР. Доктор политических наук профессор РАН Олег Барабанов отмечает, что в контексте сложившейся обстановки ключевым вопросом является, могло ли быть ускорение без Перестройки? "Увлекающаяся натура Горбачева, деятельность его ближайших соратников и помощников (Яковлева, Шахназарова и других), подталкивавших его к реформам, видимо, делали политическую перестройку неизбежной», – заключает Барабанов.

Андропов

Первым необходимость перемен признал Юрий Андропов. Меньше чем за год пребывания у власти он сумел укрепить трудовую дисциплину, усилить борьбу с коррупцией и ужесточить внешнюю политику. Причем он не собирался отказываться ни от руководящей роли партии, ни от противостояния Западу. Многие сегодня воспринимают Андропова как идеального советского лидера, способного проводить успешные реформы. Но смог бы Советский Союз повторить экономическое чудо Китая? На этот вопрос ответить трудно. По крайней мере мемуары помощников Андропова свидетельствуют о серьезных намерениях генсека. Представим, что здоровье Андропова не подвело, и он остался у власти. Экономисты говорят, что Андропов, хорошо знавший изьяны советской хозяйственной системы, начал бы структурные изменения наподобие горбачевской Перестройки. Однако, как более жесткий управленец, он все бы делал гораздо последовательно. Что бы нас ожидало? Скорее всего, улучшение результатов, достигнутых при его недолгом правлении. Напомним, что по итогам 1983 года выросли по сравнению с 1982 годом промышленное производство (на 4%) и производительность труда (на 3,5%), а товарооборот увеличился на 8 миллиардов рублей. Политологи не исключают, что для достижения своих целей Андропову пришлось бы организовать внутренний переворот, уничтожив коллективное управление. В противном случае любые непопулярные меры встречали бы противодействие соратников по партии. Бывший глава КГБ уж точно бы не стал искать консенсус, как это делал Горбачев. Публицист Арсений Замостьянов настаивает, что все реформы Андропова носили бы консервативный характер. И если бы он прожил еще хотя бы лет пять, то подготовил бы себе преемника, но не Горбачева, которого к тому времени сумел бы раскусить, а, вероятно, Рыжкова, Лигачева или Воротникова, продолживших бы дело своего предшественника, полагает Замостьянов. Во внешней политике Андропов последовательно продолжил бы давить на Запад и, скорее всего, нашел бы зеркальный ответ на развертывание американцами программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Учитывая ограниченность советского бюджета по сравнению с американским, гонка вооружений заставила бы Андропова перераспределить статьи доходов в пользу развития оборонного комплекса, возможно, в ущерб социальной сфере. Метод закручивания гаек на какое-то время позволил бы навести в стране порядок, покончить с брожением умов и изолировать СССР от западного влияния. Но надолго ли бы хватило андроповского единовластия? Как мы знаем любая диктатура рано или поздно приводит к прямо противоположному результату.

Черненко

В начале 1984 года на посту генсека Андропова сменил Константин Черненко. Однако и ему не суждено было долго продержаться у руля государства. Он зарекомендовал себя крепким аппаратчиком, который еще во времена Брежнева довольно успешно руководил всей внутренней жизнью ЦК. Если бы его здоровье не подкачало, то, вероятно, мы бы вернулись к периоду брежневского застоя, страна не испытывала бы потрясений в результате внутренней и международной политики. Ретроград и традиционалист Черненко тем не менее не чуждался новаторства. Именно при нем стартовала масштабная реформа средней школы. Наверняка Черненко продолжил бы начинания Андропова по борьбе с коррупцией и злоупотреблениями. На эту мысль наводит его отказ реабилитировать бывшего министра внутренних дел Николая Щелокова, отправленного Андроповым в отставку. Скорее всего, Горбачев при здоровом Черненко не получил бы такого влияния в ЦК и не был бы рекомендован на высший руководящий пост. Взвешенная политика Черненко, лишенная горбачевского либерализма и андроповского авторитаризма, имела, пожалуй, больше шансов продлить жизнь СССР, хотя бы еще на несколько лет.

Романов

После смерти Черненко на место советского лидера прочили первого секретаря Ленинградского обкома партии Григория Романова, но Горбачев к тому времени уже сумел завоевать доверие практически всего Политбюро. Чего можно было ждать от Романова, займи он высший пост? Он был настоящим профессионалом, обладал хорошими организаторскими способностями, умел довести порученное дело до конца. Жесткий и требовательный, Романов являлся убежденным сторонником усиления военно-промышленного комплекса, хотел оживить советскую экономику, форсируя темпы инноваций. Политический курс Горбачева был для него неприемлем. «Он – родоначальник катастрофы. Да он сам – катастрофа, невежественный крестьянин, которого нельзя было пускать в большой город», – высказывался о Горбачеве Романов. Если бы в знаменательный мартовский день 1985 года к власти пришел Романов, то в Советском Союзе не начались бы реформы, а Восточная Европа осталась бы под властью коммунистов, полагает профессор политологии из Оксфордского университета Арчи Браун. А директор вашингтонского Института им. Дж. Кеннана Блэр Рубл считает, что альтернативный «романовский» СССР напоминал бы «брежневский режим на стероидах». Кроме достоинств лидер ленинградских коммунистов имел и недостатки. Он был крайне надменным и нетерпимым к инакомыслию, его обвиняли в антисемитизме и излишнем пристрастии к спиртному. Его не могли терпеть в Политбюро. Там предпочли харизматичного Горбачева, считая, что на него будет легче влиять.

В СССР не верим

За кризисом власти в СССР пристально следили за океаном. Американские политики, сделавшие ставку на Горбачева, отмечали его готовность идти на решительные и даже непопулярные меры. В недавно рассекреченном докладе ЦРУ о деятельности Горбачева говорилось следующее: его «атака на неэффективность и коррупцию» способна радикально изменить к лучшему обстановку в стране; это рискованный курс, но в краткосрочной перспективе его шансы оцениваются неплохо. Впрочем, «усилия по ускорению экономического развития страны могут рикошетом ударить по самому Горбачеву», – резюмировалось в документе. Незадолго до падения Горбачева 29 апреля 1991 года для президента США Буша-старшего был сделан еще один доклад. В нем прогнозировалось: «Утрата власти Горбачевым будет неизбежно связана с судьбой политической системы страны. Если власть захватят консерваторы, они будут искать пути сохранения империи и авторитарного правления жесткими методами. Без промедления подавят оппозицию, арестуют или ликвидируют ее лидеров, в частности, Ельцина». Описывая дальнейший сценарий, аналитики утверждали, что в любом случае консерваторам будет сложно удержать власть в стране из-за отсутствия действенной программы преодоления нарастающих проблем и из-за внутреннего размежевания в стране. Попытка воссоздания Союза, скорее всего, обречена на провал, так как республики получат большую независимость и право идти своим путем. Нужно отметить, что многие западные советологи не верили в сохранение СССР еще до прихода Горбачева. Редактор международного отдела Financial Times Квентин Пил считает, кто бы не возглавил государство в 1985 году, «ему пришлось бы столкнуться с тем же кошмарным сочетанием экономических факторов, что и Горбачеву, – падением цен на нефть, безнадежной неэффективностью сельского хозяйства и последствиями хронического недофинансирования всех секторов, кроме военно-промышленного». Если бы в стране воцарился авторитарный режим, то, по мнению Пила, развал СССР проходил бы намного хаотичнее и сопровождался бы куда большим кровопролитием.

© Русская Семерка russian7.ru

Что могло быть, если бы Чечне в 1990-е годы дали независимость

  Такая альтернатива была вполне реальна. Ведь с октября 1991 по ноябрь 1994 года и с сентября 1996 по август 1999 года Чечня де-факто была независимым государством. Она не подчинялась федеральным властям. Последние лишь номинально числили Чеченскую республику в составе России и терпели фактическое положение дел. Более того, 12 мая 1997 года между Россией и Чечнёй был подписан договор о взаимоотношениях, как между двумя суверенными субъектами международного права. Очевидно, что когда в августе 1999 года началась Вторая Чеченская война, потенциал мирных взаимоотношений был исчерпан. А вот могло ли быть иначе?

Становление чеченской де-факто независимости

Политические события в Чечне поначалу укладывались в схему противостояния между «демократическими» и «консервативными» силами и оказались тесно связаны с именем боевого советского генерала авиации, активного участника советской операции в Афганистане, Джохара Дудаева. Кстати, генеральский чин Дудаев получил на год раньше Руцкого и Лебедя. Командуя 326-й тяжёлой бомбардировочной дивизией, базировавшейся в Прибалтике, Дудаев заслужил популярность как деятель демократического движения в СССР за свою поддержку независимости прибалтийских республик. В ноябре 1990 года оппозиционный Чеченский национальный съезд (ЧНС) заочно избрал Дудаева своим председателем. Был тогда Дудаев и в лично хороших отношениях с Ельциным.

После событий августа 1991 года началось мощное движение против официальных властей Чечено-Ингушской Республики (ЧИР), поддержавших ГКЧП. Возглавил движение Объединённый конгресс чеченского народа (ОКЧН), в который преобразовался ЧНС. 4 сентября вооружённые сторонники ОКЧН приступили к захвату правительственных зданий и телецентра в Грозном, а 6 сентября разогнали Верховный Совет республики. Очевидно, что эти дни стали решающими для сохранения контроля федерального центра над Чечнёй. Ельцин упустил инициативу, и она перешла в руки местных радикалов. Между тем, если бы Ельцин в первые дни после подавления путча ГКЧП сам, своим указом распустил бы ВС ЧИР, то дальнейшего неблагоприятного развития событий, возможно, удалось бы избежать.

После фактического захвата власти сторонниками Дудаева в Грозный для переговоров прибыл председатель ВС России чеченец Руслан Хазбулатов. Ему удалось договориться о создании Временного Высшего Совета (ВВС) ЧИР и о проведении досрочных выборов в ноябре 1991 года. 1 октября ВВС принял решение о разделе ЧИР на две национальные республики, каждая из которых теперь пошла своим путём. Ситуация продолжала обостряться. 6 октября сторонники Дудаева совершили новый переворот, разогнав ВВС, а 27 октября 1991 года ОКЧН провёл выборы, на которых президентом Чечни был избран Дудаев. 1 ноября он провозгласил государственную независимость Чечни.

Ельцин сразу попытался силой привести Чечню к покорности, однако выделенные им для этого силы оказались явно недостаточными, и они оказались блокированы в аэропорту Грозного. После этого между федеральным центром и Чечнёй началась «война деклараций». Внутри самой Чечни Дудаеву пришлось столкнуться с сильной оппозицией. Для борьбы с ней он установил в 1993 году свою личную диктатуру.

Распространение исламского фундаментализма в Чечне

Некоторые эксперты (в частности, известный российский исламовед Роман Силантьев) считают, что Чечня и весь Северный Кавказ были ещё в начале 90-х годов выбраны ваххабитскими центрами в Саудовской Аравии для пропаганды своего учения и отторжения этих российских территорий для создания на них исламского государства. Многие же считают, что активность ваххабитов здесь стала вторичным явлением, уже после того, как данный регион вошёл в конфронтацию с Москвой из-за её нежелания признавать его независимость.

Так, в 2004 году обозреватель «МК» Юлия Калинина заявила: «Если бы на 1990-91-й годы Чечня числилась шестнадцатой советской социалистической республикой, проблем бы не было – она отделилась бы так же мягко, как Узбекистан или Украина. Да, русским оттуда наверняка пришлось бы уезжать. Но они ведь и из Казахстана бежали тысячами, и ещё много откуда. Но зато не было бы у нас сейчас ни “Норд-Оста”, ни Беслана, ни ставшего уже привычным ожидания терактов».

Первые годы независимости Чечни в ней сохранялась светская судебная система, унаследованная от советской эпохи. Только в 1995 году, во время первой войны с Россией, Дудаев распорядился создать в Чечне первые шариатские суды. Они поначалу функционировали наравне со светскими, и лишь в конце 1996 года, уже по завершении войны, при его преемнике З. Яндарбиеве, светские суды были упразднены. Сам Дудаев придерживался традиционного ислама. А в 1998 году, за год до начала Второй Чеченской кампании, президент Ичкерии Аслан Масхадов объявил ваххабизм в республике вне закона.

Вероятно, у утверждения, что широкое распространение в Чечне радикального ислама в большей степени явилось реакцией на военные действия России, есть основания.
Характерно, что Россия не сразу признала начало Первой Чеченской кампании. Она объявила об её проведении только 11 декабря 1994 года. Между тем, ещё 26 ноября 1994 года чеченская оппозиция неудачно штурмовала президентский дворец в Грозном. В составе отрядов оппозиции находились российские военнослужащие.

Две одинаково недоказуемые точки зрения

Итак, при всех нюансах, есть две основные точки зрения на то, как могли бы развиваться взаимоотношения между Россией и Чечнёй, если бы Россия не стала препятствовать обретению независимости Чечни ещё в 1991 году. Согласно одной из них, уже приведённой выше, России следовало это сделать. Безразлично, что происходило бы внутри самой Чечни. Надо было эвакуировать из Чечни русское население, предоставить Чечню её собственным внутренним разборкам, а самих чеченцев не пускать в Россию. Тогда бы, считают сторонники этой концепции, Россию не захлестнула бы волна терроризма.

Сторонники альтернативной точки зрения (тот же Р. Силантьев, например) указывают на то, что в 1999 году ваххабитские боевики из Чечни начали агрессию в соседних республиках. Следовательно, для предотвращения такой агрессии и террористических актов в России необходим был прямой контроль России над всей территорией Чечни. Кроме того (этот мотив ярко выражен в репликах обычных граждан, что показала, например, дискуссия на радио «Свобода» в сентябре 2004 года), многие считают, что предоставление независимости Чечни вызвало бы цепную реакцию отделения от России прочих республик – северо-кавказских, Татарстана, Якутии и т.д.

Характерно, что из обеих точек зрения следует, что незавершённость Первой Чеченской кампании с неизбежностью породила Вторую, хотя и понимают эту незавершённость по-разному. Доказать же, что реализовался бы именно тот, а не иной вариант развития событий, невозможно.

Многие российские граждане не считают, что отделение Чечни создало бы прецедент для других республик, а кроме того, не хотят, чтобы чеченцы были гражданами одного с ними государства. В июне 2013 года «Левада-центр» провёл опрос общественного мнения о ситуации на Северном Кавказе. Одним из вопросов был: «Как бы вы отнеслись к возможности отделения Чечни от России?» Только 10% респондентов ответили, что этому следовало бы воспрепятствовать любыми средствами, включая военные. 13% были против, но готовы смириться, 27% отнеслись к этому безразлично, а 24% были бы только рады такому сценарию. При этом 12% считали, что Чечня по факту уже отделилась от России. В том году такой вопрос задавался последний раз.

Ярослав Бутаков