Завещание Глузского 
В ПРОШЛОМ номере мы опубликовали материал о Любови Соколовой («Киномамы больше нет»). Это печальное совпадение, но в последний месяц уходят из жизни актеры-ветераны, с которыми корреспонденты «АиФ» беседовали еще совсем недавно. Вот и это интервью Михаила ГЛУЗСКОГО оказалось в его жизни последним…
— …МЕНЯ удивляет и немного раздражает, когда актеры начинают чрезмерно превозносить себя, придумывать сказки: «Я вжился в роль, потом не мог прийти в себя…» Зачем эти ореолы таинственности? Актер — человек физически и духовно очень сильный. Не надо забывать: актерство — это профессия, работа. Творческая, изнуряющая работа. Если кто-то себя в кино считает героем-любовником, то я — рабочая лошадь. Я — в меру талантливый актер. Но старательный, трудолюбивый. Хотелось бы работать больше, больше, больше.
В спектакле «Уходил старик от старухи» мы играли с Марией Владимировной Мироновой. Есть легенда, что ей предложили самой выбрать партнера и она выбрала меня. Мы сыграли более 60 спектаклей — и в России, и в ближнем, и в дальнем зарубежье. И всегда зрители сопереживали истории двух старых людей, проживших долгую жизнь. Мария Владимировна была очень дорога моему сердцу. Я часто хожу к ней на могилу. Так уж вышло: «старуха» ушла, а «старик» остался. Хотя, по спектаклю, наоборот, «старик» от «старухи» уходит…
Моя актерская судьба сложилась странно. Большинство моих товарищей играли важные роли в молодости и в среднем возрасте. А я главные в своей жизни роли сыграл после 60. Но главной роли у меня пока в театре нет. Все же я ее не перестаю ждать. Очень жду. Даже начинаю уже немножко отчаиваться.
Как-то меня спросили: «Почему вы играете каждый спектакль как премьеру?» Эту историю мне рассказал мой учитель Плотников. Сейчас уже почти не осталось театров, где есть занавес. А раньше в нем была маленькая дырочка, через которую актеры смотрели, пришли ли приглашенные, какая публика собралась в зале. Шел спектакль по Гашеку про бравого солдата Швейка — его играл Плотников. И вот актеры видят: пришел Москвин, и решают, что сегодня будут играть на всю катушку: актер великий пришел. Потом смотрят: никто не пришел, можно расслабиться. А публика все равно спектакль принимает хорошо. А потом вдруг смотрят в дырочку: «Пришел Немирович-Данченко! Сыграем так, что из кожи вон!» Спектакль не получился. Потому что ты уже продал душу дьяволу.
Единственная моя главная роль — и самая сложная — профессор Сретенский в «Монологе». Признаться честно, часто испытываю страхи, когда берусь за новую работу. Не знаю, недостаток ли это или, наоборот, достоинство?.. Я прекрасно осознаю, что Глузский — не самый знаменитый актер. Для меня не писались сценарии. Но все роли играл честно, во всю актерскую силу. Мне присудили за роль в фильме «Мужчина для молодой женщины» «Нику» — именно в той номинации, которую считаю для себя самой важной — за роль второго плана.
Когда мне говорят: «Ваше поколение, старая гвардия, уходит, кто же после вас останется?!» — я отвечаю: «Мы были после кого-то, и после нас будут». Очень талантливый из молодых актеров Женя Миронов.
Журналисты частенько задают вопрос про старость, про смерть — мне уже почти 83 года. У меня есть фотография, на которой снят наш курс из Школы киноактера при «Мосфильме». Из 25 человек живы только двое. Все друзья уже ушли из жизни. Если честно, то изредка где-то на уровне подсознания скребется мыслишка, что осталось в общем-то немного… Но что ж делать?! У моего сверстника поэта Межирова есть строчки:
Старость — это награда иль расплата за все…
Так что слишком и очень не сходите с ума,
Если кончилась осень и настала зима.
Действительно, не надо сходить с ума. Не надо нервно молодиться — в моем возрасте это некрасиво и смешно. Не надо драться с мальчишеским азартом с новым временем. Надо стараться сохранить достоинство, присущее моему возрасту.
Мне моя старость интересна. Здоровье какое-никакое, слава богу, есть. И работа. Если бы не было ролей, проводил бы больше времени с внуками — их у меня четверо. Нашлось бы много домашних забот. Но без театра я бы все равно стал дряхлеть и пропадать в жизни.
Я никогда не жил на широкую ногу. Хорошо, что сейчас у меня есть зарплата, пенсия. А раньше я жил на гонорары за фильмы. Но меня никогда безденежье не пугало. Правда, был момент, когда я с семьей жил очень, очень бедно. Это были ужасные времена. И меня пригласили в Германию по контракту. Там, конечно, началась совсем другая жизнь. А я через какое-то время прервал контракт и вернулся домой. Помните, в «Лесе» у Островского Аркашка Счастливцев рассказывает о том, как он попал к тетушкам-богомолкам? Они его приодели, кормили по всем правилам — завтрак, обед, ужин. Покой, в общем! «И я, — говорит Аркашка, — однажды ночью просыпаюсь и думаю: а не удавиться ли мне?..» И сбежал. Так и я сбежал из-за границы.
