Зимнее наступление Шапошникова.

В истории великой Отечественной войны наступление Красной армии под Москвой выглядит как какой-то бедный родственник. Подтянули резервы, только что еле сдерживали немцев, тут же перешли в наступление. И победили. Вообще говоря - бред. Но именно так и трактуется историками Московская битва. Никаких тактических и стратегических находок. Никаких хитрых и неожиданных решений. Просто перешли в наступление. Без превосходства в силах, в технике. При нехватке боеприпасов. Могло ли такое быть?

Или все-таки стратегические находки были?

Начальник германского генштаба Гальдер в своих дневниках несколько раз упоминает: «лыжные батальоны».

Напомню необычный эпизод 1941 года. 17 ноября за подписью Сталина и Шапошникова в войска уходит приказ Ставки Верховного Главнокомандования о необходимости уничтожения деревень в полосе 40-60 км от линии фронта и на 20 км от дорог по которым двигаются немцы.   

Тактика «выжженой земли»? - Очень похоже. Только вот немцы рассматривают Москву в бинокли, а на будущих  исходных позициях для наступления против еще не образовавшейся клинско-солнечногорской группировки немцев(Клин немцами занят 23 ноября) - уже расположилась 1-ая ударная армия с 11 входящими в ее состав лыжными батальонами. 

5 декабря 1-ая ударная армия переходит в наступление. А 7 декабря прошедшие 50-70 км по лесам лыжные батальоны практически перекрывают все лесные дороги к фронту, атакуют склады, штабы. 9 декабря немецкий фронт рассыпается. Немцы начинают отступать в направлении на Клин. В дальнейшем отступление переходит в бегство.

17 декабря приходят в движение войска южного подмосковного фланга. 18 декабря в разрыв фронта в районе Тарусы вводится подвижная группа лыжников и кавалеристов Белова, которые обходя населенные пункты, не вступая в соприкосновение с противником, уже 20 числа оказываются в предместьях Калуги, а 21 декабря завязывают уличные бои в далеком тыловом для немцев городе. 20 декабря Гальдер отмечает в своем дневнике, что русские в Льгове. Гудериану ничего не остается, кроме как отдать приказ об отступлении.

Самое интересное, что собственно на фронте Красная армия в первые дни наступления безуспешно пытается пробить оборону. Пулеметы немцев заставляют их залегать красноармейцев в снегах. Продвижения никакого. Но в тылу у противника уже кошмар и паника. Исчезает снабжение войск, дезорганизуется управление. То самое взаимодействие частей, стоящих на передовой, с резервами, с авиацией, с подвижными войсками - ломается. Связью не заменишь перехваченные дороги, разбомбленные и взорванные склады и аэродромы, исчезнувшие или отбивающиеся от атак штабы. И фронт, насыщенный артиллерией, танками, наконец, не выдерживает, - бежит, бросая танки и артиллерию.

Причем здесь сожженные деревни? В 80-х в поездке от НИИ в колхоз в Барятинском районе Калужской области я услышал рассказ старожила. Он мальчишкой оставался в оккупированной немцами деревне. Немцы на чердаках домов установили пулеметы. Вышли красноармейцы из леса на поле - в минуту выкосили человек 500.

В Подмосковье населенные пункты - деревеньки дворов на 20-40, - типичны. И их много. Вокруг каждой деревеньки километр-полтора полей и лугов. Сельскохозяйственная зона. Через два-три километра другая деревенька. И ровно та же картина. Посреди несколько домов, вокруг поле. Лес - плохо проходим. Ельники с засохшими ветвями чуть ли не от уровня земли, овраги. Волей-неволей приходится выскакивать на открытые пространства. Под пулеметы на чердаках домов.     

В Приказе Ставки от 17.11.41 есть примечательная фраза: каждые три дня докладывать, какие и где деревни уничтожены. Не общее количество(которое ничтожно), а именно где. Если вспомнить, что Ставка планирует наступление с предварительным глубоким рейдом лыжных батальонов, все становится на свои законные места. Нет деревни - нет опорного пункта, пулеметами контролирующего окрестные поля. Немцы еще даже не пытались приспосабливаться к жизни в заснеженных землянках и окопах. Жили в деревнях. Нет деревни, нет противника, контролирующего безлесый участок вокруг нее.  Штабы могут высчитывать коридоры для глубокого и быстрого проникновения(без столкновения с противником) лыжных батальонов на 40-60 километров за фронт. Уничтожения пунктов связи и управления, складов, аэродромов.

Вот так и была сделана победа под Москвой. Собственно пехотные дивизии ничего сделать не могут. У Красной армии каждый снаряд на счету(эвакуированная промышленность еще только в стадии становления),  а у немцев - плотный огонь из всех видов оружия. Но лыжные батальоны заставляют немцев сворачивать фронт - перерезав коммуникации.

И это - не случайность. Лыжные батальоны готовятся задолго до московского наступления. В Интернете попалось воспоминание жителя Перми, который по комсомольской путевке 15 сентября 1941 года был направлен в лыжный батальон. Лыжные батальоны формируются из спортсменов, из сибиряков-охотников, из матросов Тихоокеанского флота. Подразделения особого назначения. Которые могут сутками зимой жить в полевых условиях. Имеют достаточный запас боеприпасов и продовольствия, имеют связь. Ну и просто люди, отобранные по особым моральным качествам. На которых можно положиться. Лучшие, отборные.  И их действия предусмотрены за несколько месяцев - еще летом и в начале осени.

Дело не в холодах, которые слишком необычно действовали на немцев. Дело в творческой обработке Ставкой негативного опыта Красной армии в финской кампании 1939-40 года. Лыжные группы финнов перерезали лесные коммуникации наступавшей Красной армии. И прорвавшиеся  советские части умирали от голода и холода в безлюдных, лишенных продовольствия населенных пунктах. Война - это сложная хозяйственная система. Армию надо кормить, надо обеспечивать топливом, боеприпасами. Кто лишился снабжения, - долго не продержится.

Враг был силен своей организацией, своим материально-техническим обеспечением. Но это обеспечение надо было доставить на фронт, а сама организованность войск противника находилась в прямой зависимости от четкой работы тыловых обеспечивающих служб. Складов боеприпасов, продовольствия, горюче-смазочных материалов, разгрузочных железно-жорожных станций, ремонтных баз, автомобильных частей и подразделений, гужевого транспорта.

И именно это было использовано в контрнаступлении под Москвой. Фронтовые части немцев были лишены тыловой поддержки. И на этом кончилась и их организованность, и их материально-техническое превосходство. За несколько месяцев до наступления была вычислена ахиллесова пята немецких войск. А в декабре в эту ахиллесову пяту выстрелили.

С этого момента  у немцев возникает пунктик - страх перед разрывом коммуникаций.  И советское командование в полной мере его использует. Но уже не сам разрыв коммуникаций, а именно страх перед таковым.

Тришкин кафтан группы армий «Центр»

После наступления под Москвой сложилась интересная географическая ситуация. За спиной Красной армии достаточно обжитые, прорезанные несколькими ж/д магистралями и множеством проселочных Московская и Калужская области, мощный Московский ж/д узел. За спиной немцев - огромный массив глухих вяземских лесов, через которые проходят редкие железнодорожные линии: Смоленск-Вязьма,  Вязьма-Сычовка-Ржев, Вязьма-Сухиничи, Вязьма-Брянск.  Пара шоссейных дорог: Варшавское и Минское шоссе… И все! Разве что редкие проселки. Знаете, что такое лесные проселочные дороги в России?

Обратите внимание на то, что снабжение 3 танковой и 9 общевойсковой немецких армий проходит по железной дороге, буквально зажатой между нависающим с севера Калининским фронтом и большим анклавом советских войск восточнее Смоленска и юго-западнее Вязьмы. В этом анклаве - несколько тысяч кавалеристов кавкорпуса Белова и несколько тысяч пехотинцев 33 армии Ефремова. На этой территории действует Советская власть, производится призыв в армию, организуется поиск и сбор  артиллерийских орудий, минометов и боеприпасов к ним, брошенных в октябре 1941 года войсками Резервного фронта. Из найденного дальнобойного орудия обстреливается железнодорожная станция Вязьма.   

Но главное - на протяжении более 100 километров эти войска находятся в непосредственной близости к железной дороге Смоленск-Вязьма. А между этим анклавом и основными силами фронта проходит железная дорога Вязьма-Брянск и Варшавское шоссе. Один хорошо организованный удар - и анклав соединяется с фронтом.  Особо большие силы через леса не проведешь, но достаточно и небольших. Двух-трех дивизий пехоты и нескольких полков кавалерии. И с ними уже непонятно как бороться.

С февраля по апрель 1942 года немцы шаг за шагом отжимают советские войска от железных дорог. Сооружают заграждения, устанавливают минные поля. В мае-июне начинается наступление против анклава. Но оно тоже только частично решает вопрос безопасности дорог. Фронт исчезает, но солдаты рассыпаются по скрытым в дремучих лесах партизанским отрядам. И продолжают создавать угрозу коммуникациям. При этом имеют надежную радиосвязь с Москвой, их действия координируются и направляются советским главнокомандованием.

Дороги под угрозой.

А противник может маневрировать силами, снабжать свои войска только по этим дорогам и по раскисающим после каждого дождя проселкам. Установка Гитлера - остановить советское наступление, - загнала в эту лесисто-болотистую область огромные массы войск. Но сами эти войска стали зависимы от снабжения  и маневра по редким коммуникациям.

Буквально над каждой коммуникацией нависает советский фронт. На приблизительно 100-километровом участке Варшавского шоссе на западе Калужской области идут непрерывные встречные бои. Участки шоссе по 70 раз за 1942 год переходят из рук в руки.

Ситуация уникальна. Один батальон захватывает 300 метров шоссе. - И шоссе перерезано. Один батальон захватывает полкилометра железнодорожного полотна - и отрезает от снабжения  несколько дивизий.

Понятно, что указанный батальон можно сбросить с занимаемого участка шоссе или ж/д полотна. Надо просто подогнать танки, мотопехоту(штурмовиков, вообще говоря), разбомбить позиции батальона, - и вышибить русских.

Но только советские истребительные полки точно знают, в каком месте в огромном воздушном океане они встретят немецкие бомбардировщики. Штурмовые авиаполки точно знают, на каких дорогах им надо штурмовать перебрасываемые для ликвидации угрозы танковые и мотопехотные батальоны противника. Ночные легкие бомбардировщики фанерные  По-2(У-2) совершенно точно знают, какие станции разгрузки резервов надо бомбить. А подразделения истребителей танков зарылись в землю и приготовились стрелять из противотанковых ружей и спускать собак-подрывников не по всему фронту, а ровно там, где их реально будут завтра атаковать танки немцев.

Борьба за коммуникации привязывала немецкие дивизии к центральному участку советско-германского фронта прочнее, чем цепь собаку. Снять две-три дивизии для оказания помощи южной наступающей группировке группа «Центр» не могла - потому как моментально ставила под удар 5-6 дивизий, а то и целые армии.

Живая сила и техника расходовалась в непрерывных контратаках против советских рот и батальонов там, где это диктовала советская сторона.  Советская сторона не могла еще по состоянию экономики и по уровню подготовки кадров офицеров, летчиков, артиллеристов, танкистов наладить четкое непосредственное взаимодействие войск на поле боя с авиацией и артиллерией.  Но она сумела поставить ход боевых действий так, что ограниченные возможности Красной армии использовались максимально. Истребители, которые невозможно было навести на неизвестно в каком месте и куда летящую группу «юнкерсов», - реально атаковали «юнкерсы» , летящие бомбить советские позиции в районе, например, Зайцевой горы между Спас-Деменском и Юхновым(Калужская обл.).

А все это готовилось так. Буквально два десятка машин-«катюш» незаметно выходили на позицию. Производили залп. После этого пехота без потерь занимала смешанный с землей укрепленный пункт. И это не догадка, а, скажем, конкретный боевой эпизод Жиздринско-Болховской наступательной операции 5-12 июля 1942 года. Именно  залп гвардейских минометов, именно перестающие существовать укрепленные пункты, которые пехота берет без потерь. Ровно так же через месяц в Погорело-Городищенской операции мощная артподготовка на протяжении нескольких километров смела немецкую оборону.

В современной войне с высокой плотностью артиллерийского огня никакие инженерные сооружения не спасают. Просто на весь фронт и на каждый день войны высокую плотность огня не обеспечишь. Никакая экономика с этим не справится. А пробить малый участок и идти вперед - бессмысленно. Сам окажешься отрезан. Но вот если ты каждым прорванным малым участком создаешь огромную угрозу, - вот тогда война приобретает новое качество.

Баснословные потери, которые несут два-три батальона на марше, в атаке и переходящих в рукопашные боях за высотки, - оправданы ради спасения от опасности быть отрезанными нескольких дивизий. Один раз, два, три… А 70 раз? А 170 раз?   

Так и воевали на Западном фронте. Неожиданный уничтожающий залп «катюш» в одном месте, серьезная артиллерийская обработка или обработка обороны авиацией в других местах, затем наступление пехоты и танков на небольшую глубину. Резко возрастала угроза участку коммуникаций. Противник не мог иметь за каждой своей ротой мощный артиллерийский резерв. И начинал контратаковать имеющимися силами без достаточно мощной артподготовки. Если советский удар казался достаточно масштабным, гнал по железным и шоссейным дорогам «пожарные» танковые и мотопехотные части

В ходе Ржевско-Сычевской операции лета 1942 года дело доходило до переброски войск транспортной авиацией. И в итоге противник нес те самые классические для обычных, а не подготовленных и не обеспеченных серьезной артиллерийской подготовкой потери 3:1, дополненные потерями на станциях разгрузки и на путях переброски подвижных резервов.

Если задуматься, то Ржевская битва представляется совершенно удивительной. Весь 1942 год Западный и Калининский фронты боями местного значения перемалывали живую силу и технику немцев, ставя их в такие условия, что потери оказывались по меньшей мере сопоставимыми(если не более тяжелыми для немцев).

Плохо технически оснащенная, недостаточно мобильная Красная армия не имела еще возможности адекватно отвечать на наступательную инициативу немцев. Но на Западном и Калининском фронтах практически на весь 1942 год инициатива была перехвачена Красной армией. Именно Красная армия диктовала противнику, куда перевозить по железной дороге танковые дивизии, где атаковать, где нести потери. Просто - угрозой коммуникациям. До которых - рукой подать.

Страх немцев оказаться отрезанными по тонким ниточкам железных и шоссейных дорог творил чудеса. Цена  четырем Ржевско-Вяземским и Ржевско-Сычевским операциям 1 миллион 100 тысяч потерь, включая санитарные. В безвозвратные потери ушло 370 тысяч. И это оказалось ценой удержания в течение столь важного для нашей страны года в лесах и болотах нескольких десятков дивизий, которые сами в контратаках несли потери, доходившие до 50-80% личного состава и техники.

В наступлении на Кавказ немцам удалось сосредоточить аж 170 тысяч солдат. Посмотрите еще раз на карту. Сотни тысяч квадратных километров, захваченных немцами на южном направлении, не были обеспечены войсками, способными удерживать эти территории. А против Западного и Калининского фронтов ровно в это же время стояла и никуда не могла сдвинуться миллионная группировка. Вот в чем суть Ржевской битвы.

Там, где противник мог эффективно наступать, захватывать наши важные экономические районы, там, где на оборону мы должны были расходовать собственных солдат как 10:1, - именно там немцы и не смогли сконцентрировать свои усилия.  Ведь эффективных путей наступления в степной и лесостепной зон было много. Была возможность наступления через Воронеж, через Лиски(Георгиу-Деж). Далее - широкие возможности маневра на степной и лесостепной равнине с выходом к сердцу советской оборонной промышленности - Поволжью. Наступление здесь было бы обеспечено превосходством в воздухе, маневренностью, квалификацией войск.

Но… войска связаны пожарным реагированием на локальные наступления относительно небольших советских сил то здесь, то там - в лесах Калужской, Смоленской и  Калининской областей.

А тем временем набирает обороты эвакуированная промышленность. В училищах готовятся лейтенанты, которые в декабре 1942 на Дону остановят Манштейна, авиация и танки радиофицируются.

Но для всего этого выигрывают время взвода  и роты на безымянных высотах, затерянных среди лесов. На высотках, которые подвергаются яростным атакам немцев. Вынужденным атакам с сугубо тактическим результатом восстановления положения, не предполагающим никакого стратегического развития успеха.

Ржевская наступательная операция февраль-март 1943г.

Битва под Ржевом - каждую минуту погибало 11 человек.

Военная операция

12 марта 1943 года Войска Западного фронта после решительного штурма овладели городом и железнодорожным узлом Вязьма. Когда-то это место называлось городом. Теперь это громадная каменоломня

Ржев был захвачен немецкими войсками в конце октября 1941 года в ходе генерального наступления на Москву. В результате двух контрнаступлений к осени 1942 года наши войска отбросили немцев обратно под Ржев, но освободить город так и не удалось. Образовалась двухсоткилометровая линия фронта вокруг Ржевско-Вяземского плацдарма, названная немецким командованием «ржевский мешок».

Уникальное положение Ржева (прямые дороги на Москву и Берлин) определили судьбу города в 41-43 годах: город — линия фронта. Опасаясь повторения «Сталинградского котла», в феврале 1943 года немецкое командование разработало операцию планомерного отступления с целью выхода из «ржевского мешка» и выравнивания линии фронта. Эта операция получила название «Бюффель» («Буйвол»). Ее создателем был командующий группой армий «Центр» генерал-полковник Модель.

При разработке операции он руководствовался изречением Гитлера: «Немцы добровольно не отдают того, что ими завоевано». Предписано было сжигать все дома, взрывать каменные постройки, уничтожать вообще все, что может быть полезно противнику. Подчиненные Моделю части на пути отступления уничтожали все населенные пункты, а жителей угоняли.

Английский корреспондент А. Верт писал: «Теперь, в марте 1943 года, немцы, опасаясь, что русские войска обойдут их с юга, просто отошли с „московского плацдарма“, хотя и с упорными арьергардными боями, особенно под Вязьмой; при этом они совершили столько разрушений, сколько им позволило время».

Советское командование воспользовалось подготовкой к отступлению немецких войск и приняло решение о наступлении.
Из сводок Совинформбюро: «...2 марта 1943 года началась Ржевско-Вяземская наступательная операция войск Калининского и западного фронтов...»

Отступление прикрывала артиллерия врага, но умелые действия советских летчиков осложняли план немцев.
Из сводок Совинформбюро: «...2 марта частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено до 100 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 14 артиллерийских батарей противника...»

В книге «Россия и СССР в войнах ХХ века: Статистическое исследование» содержатся официальные цифры общих потерь фронтов (погибших, пропавших без вести и раненых) в наступательных операциях: хотя Ржевско-Вяземская операция длилась всего месяц (со 2 по 31 марта 1943 года) и являлась операцией преследования отступающего противника, потери фронтов были достаточно большими — 138 577 человек. Всего примерно за восемь месяцев боев на Ржевско-Вяземском плацдарме потери составили 1 324 823 человека, из которых убитыми — 433 037 человек. Гораздо реже встречаются в архивах данные о количестве жертв среди мирного населения. Опустошенные и разоренные города и деревни, тысячи советских людей погибших в оккупации, и, наконец, толпы мирных граждан, угнанных в немецкое рабство.

При преследовании противника советские войска несли большие потери от расставленных повсюду мин. Отступая, немецкие саперы ставили мины на дорогах, в дверях домов, у колодцев. Командир роты 215-й стрелковой дивизии А. И. Васильев вспоминает, что во второй половине марта в его роте из 80 человек осталось всего шестеро: «Я в отчаянии, хотел было застрелиться, считая себя виновным в небывалой потере людей, но я узнал, что у моих соседей положение было не лучше, чем у меня. Это и вывело меня из шокового состояния».

Весь Ржев, соседние города, села и деревни были почти полностью разрушены. Из 5443 зданий осталось 495 более или менее сохранившихся домов. Было приведено в негодность железнодорожное хозяйство, разрушены здания заводов и фабрик, оборудование промышленных предприятий вывезено в Германию. В Ржеве немцы вырубили все сады и парки до последнего дерева, разрушили православные храмы.

Страшную картину разрухи в освобожденном Ржеве описал очевидец событий, писатель Евгений Кригер, спецкор «Известий Советов депутатов трудящихся СССР»: «Когда-то это место называлось городом. Теперь это громадная каменоломня. Каменные стены домов рухнули, рассыпались, вросли в землю. Земля стала красной от кирпичной пыли. Деревья срублены, спилены, вырваны с корнями — нет березовой рощи возле Филипповой дачи, где жил когда-то Островский, нет Казанского собора, нет сада имени Грацианского. Немцы пилили деревья день и ночь — на кресты для могил. Нет больше садов во Ржеве, есть немецкие кладбища. Все начинено минами. По ту сторону Волги, в нагорной части города, до сих пор рвутся заведенные, как часы, мины замедленного действия. Все разрушено. Немцы хотели разрушить даже каменную пустыню, чтобы война продолжала греметь и стонать ещё долгое время после их бегства».

Оккупанты оставили Ржев утром 3 марта... Пресса немецкой и советской сторон по-разному освещала это событие.

Хорст Гроссман: с января 1942 года — командир 6-й пехотной дивизии, генерал-майор. Бои в районе Ржева. С января 1943 — генерал-лейтенант:
«2 марта в 18.00 тыльные отряды оставили, согласно приказу, старый передний край обороны, а с ним также и Ржев. В докладе 9-й армии об этом говорилось следующее: «Вечером 2 марта 1943 года последние немецкие арьергарды, не вытесненные врагом, покинули уже давно оставленный город. В интересах общей операции в полной боевой готовности тем самым армия без всякого вражеского давления сдала территорию, завоеванную в тяжелой борьбе».

Газета "Известия" от 4 марта 1943 года:
«В последний час: Наши войска заняли горд Ржев.«Несколько дней назад наши войска начали решительный штурм города Ржева. Немцы давно превратили город и подступы к нему в сильно укрепленный район. Сегодня, 3 марта, после длительного и ожесточенного боя наши войска овладели Ржевом».

Выполняя приказ об уничтожении всех населенных пунктов при отступлении, враг нанес огромный ущерб. Личные трагедии отдельных семей, отдельных деревень и городов сливались в общую беду и боль русского народа. Вот выдержка из сообщения Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков: «По далеко не полным данным фашисты за время оккупации угнали на каторжные работы в Германию из Вязьмы около 5 тысяч человек, из Сычевки — 1,5 тысячи человек, из Гжатска и Ржева — около 10 тысяч человек...В списках граждан, которых угоняют в Германию, нет людей старше 50 лет и моложе 15 лет. Всех, кто старше или моложе, немцы истребляют беспощадно».

Это цифры только для небольшого пятачка русской земли. До сих пор исследователи и группы поисковиков обнаруживают незахороненные останки и новые сведения о жертвах той битвы. Сколько еще есть неизвестных судеб русских людей, безымянно пропавших в кровавых жерновах войны? Неизвестно...

Ценой огромных потерь ликвидация Ржевско-Вяземского выступа позволила вывести в резерв 2 армии и 1 корпус, что дало Советским войскам возможность подготовиться к самой важной битве 1943 года — «Курской дуге».