Смертники против Красной Армии

“Из придорожных кюветов, из замаскированных “лисьих нор”, выбирались солдаты в зеленоватых френчах и, сгибаясь под тяжестью навьюченных на них мин и взрывчатки, бежали к танкам. Десантники били по ним в упор из автоматов, бросали гранаты. Смертников косили очереди танковых пулеметов. Мгновенно долина покрылась сотнями трупов, но из нор и узких щелей, из-за бугров появлялись все новые смертники и кидались под танки. Японская артиллерия и пулеметы вели огонь, не обращая внимания на то, что пули и осколки одинаково поражали и своих и чужих. Вокруг танков уже кипела рукопашная. На подбитую машину лейтенанта Кисарова вскочили несколько японцев, стали стрелять в броневые щели. Их одной очередью сбил из другого танка командир роты лейтенант Зубок. Еще один поврежденный танк тоже облепили вражеские офицеры и солдаты. Сапер-десантник старший сержант Цыганков огнем из автомата, а когда кончились патроны, прикладом и армейским ножом уничтожал смертников».

Из воспоминаний генерала армии Афанасия Белобородова.

Японский летчик, с криком “банзай” бросающий свой самолет в последнее пике на американский авианосец - образ знакомый, наверное каждому человеку, интересующемуся военной историей. Вторую мировую войну на Тихом океане невозможно представить без участия японских летчиков- смертников-«камикадзе».

Но при этом немногие знают, что в свое время Красной Армии и Флоту тоже пришлось столкнуться с воздушными и наземными атаками тысяч заведомых самоубийц.

Сейчас, когда проблема смертников, взрывающих себя вместе с самолетами, автомобилями и людьми стала принимать поистине планетарный характер, уместно вспомнить об опыте хотя бы и полувековой давности.

Это произошло в августе 1945 году, во время боев советских войск с японской Квантунской армией. Историк Юрий Иванов, автор книги “Камикадзе- пилоты смертники”, полагает, что “слепой фанатизм японских смертников, как правило, не давал желаемых результатов”.

Обидно умирать, промахнувшись в последнем пике

Примеры боевого использования воздушных и наземных одноразовых бойцов служат наглядейшим подтверждением этого справедливости такой оценки. 12-13 августа на колонну 5 гвардейского танкового корпуса совершили налеты 14 японских самолетов.2 из них сбили зенитчики, 3-истребители. Остальные 9 летчиков-смертников просто врезались в землю, не сумев попасть в советские танки.

Сама идея использовать летчиков - смертников для атак сухопутных войск могла возникнуть только лишь в момент безнадежного отчаяния. Уж если в такую громоздкую цель как авианосец японцам удавалось попасть далеко не всегда, то шансы попасть самолетом в движущийся танк были и вовсе минимальными.

18 августа камикадзе атаковали корабли Тихоокеанского флота. У острова Шумшу был потоплен катер-тральщик КТ-152,бывший сейнер- рыбный разведчик, имевший 17 человек экипажа. На этом, довольно скромном успехе, результативные атаки воздушных смертников против советского флота и закончились. В тот же день японский двухмоторный бомбардировщик пытался таранить в Амурском заливе танкер “Таганрог”, но был быстро сбит зенитным огнем.

Главной особенностью августовских советско-японских сражений 1945 года стали не атаки с воздуха, а массовое применение “сухопутных” смертников, предназначенных для борьбы с танками.

Вообще-то с японскими пехотинцами, чьей задачей было уничтожение танков, Красная Армия столкнулась еще за шесть лет до этого, во время военного конфликта на реке Халхин-Гол летом 1939 года.

Перейдя в наступление года, наши войска потеряли тогда много танков подорванными на минах, которые бамбуковым шестом японцы засовывали под гусеницы. Константин Симонов в поэме “Далеко на Востоке” описал размышления японского солдата, надеявшегося выжить и рассчитывавшего на то, что шест очень длинный, 20 локтей.

Но вряд ли следует считать таких солдат смертниками в полном смысле этого слова. Все-таки некий, пусть и достаточно призрачный, шанс уцелеть у них все же был.

А в 1945 году японское командование не оставило “противотанковым” смертникам даже тени надежды. Им надлежало просто бросится под танк с рюкзаком со взрывчаткой, безо всяких ухищрений с шестами. Отряды заранее обреченных формировались штабами всех полков и дивизий, в каждом батальоне и даже в каждой роте. Но главной силой такого рода была 1-я мотомеханизированная бригада обреченных, численностью до 5 тысяч солдат и офицеров.

Если воздушные и морские смертники перед гибелью успевали, по крайней мере, почувствовать почетность своей миссии, насладится уважением окружающих, то в отношении смертников -пехотинцев использовался совершенно иной принцип.

Их, рядовых солдат решили довести до такого состояния, чтобы смерть казалась им избавлением от невероятно, даже по японским понятиям, тяжелой муштры. Появление Т-34 должно было стать для них желанным праздником, а жизнь- тяжелой обузой. Скудная пища, постоянная нехватка воды и бесконечная “тренировка”- так их годами готовили к смерти за императора.

Принцип “чтоб служба медом не казалась” был доведен до логического конца. Собственно боевая их подготовка заключалась в том, что они с утра до ночи бегали с набитыми камнями рюкзаками.

Вот только боевая эффективность “противотанковых смертников” оказалась поразительно низкой. Нет, в отсутствии готовности умереть их обвинить было бы несправедливо. Но результаты их гибели...

Брошенная 13 -14 августа на мудандзянском направлении в бой против красноармейцев генерала Белобородова бригада смертников погибла почти поголовно, подбив или повредив всего 10 советских танков. Терять по 500 специально подготовленных людей за каждый танк, к тому же не обязательно уничтоженный, а чаще всего лишь выведенный из строя на короткое время -такое соотношение потерь невозможно признать приемлимым.

13 августа 15 смертников с зарядами взрывчатых веществ бросились на бетонные устои одного из мостов через реку. Но гибель их оказалась практически безрезультатной. Цель атаки -мост они уничтожить так и не смогли.

Последняя атака самоубийц произошла уже после капитуляции Японии- 5 сентября в китайском городе Пинянчжень. При ее отражении было уничтожено до 150 смертников со взрывными зарядами, которые без особого успеха пытались атаковать советскую комендатуру.

Бей своих, чтоб чужие боялись

Если в боях с Красной Армией смертники особых успехов не добились, то весьма преуспели в истреблении …японского гражданского населения. Дело в том, что на оккупированной китайской территории японцы создавали поселения своих колонистов. При начале советского наступления колонисты пытались бежать. Согласно политдонесению из 365-й дивизии, совершая марш от города Дзиси к Линькоу, части дивизии обнаружили две группы мертвых японских женщин и детей. В 10—12 км южнее Дзиси на железнодорожном переезде стояли грузовые машины. В кузовах в одинаковых позах сидели, поджав ноги, или лежали, опрокинувшись, женщины и дети, головы в белых, видимо ритуальных, повязках. Большинство — со следами огнестрельных ранений, меньшая часть убита ножами. Другая группа была найдена на шоссе в районе станции Дидаохэ.

Всего в обеих группах насчитывалось более 400 женщин и детей. Захваченные неподалеку от этих мест пленные показали на допросе: убийства совершены японскими солдатами и офицерами; взять с собой в сопки женщин и детей они не могли и, по заявлению пленных, убивали женщин и детей с их согласия ...При отступлении одна рота смертников была оставлена с соответствующим заданием как раз в том районе, где 12— 13 августа произошло массовое убийство японских беженцев — женщин и детей. Судя по данным, которые удалось собрать, это злодеяние было делом рук "ударников" 135-й пехотной дивизии». Надо сказать, что сообщения о массовых убийствах своих мирных жителей японскими смертниками подтверждаются множеством свидетельств американцев, неоднократно сталкивавшихся с такими фактами.

Гитлер и Скорцени не одобряли «камикадзе»

То, что происходило на Дальнем Востоке в августе 1945 полностью подтвердило мнение знаменитого немецкого диверсанта Отто Скорцени относительно массового использования смертников.

Ему в 1944 году было поручено руководить отрядом морских диверсантов, атакующих корабли союзников, высаживающихся во Франции. Было приготовлено множество средств морской диверсионной войны. Скорцени вспоминал: «Из того, что мне показали, я не могу не упомянуть небольшой быстроходный катер, напичканный взрывчаткой и управляемый лишь одним человеком, который подводит его к цели и катапультируется в самый последний момент.

Кроме того, у итальянцев были в ходу торпеды особой конструкции; водолазы, обслуживающие эти огромные снаряды, направляли их на вражеские суда. Именно эта хитроумная техника принесла итальянским отрядам небывалую удачу в действиях против кораблей союзников сперва в Александрийском порту, а затем в самом центре Гибралтара. Еще 10-я флотилия MAC включала взвод так называемых лягушек — хорошо подготовленных ныряльщиков, в задачу которых входило приблизиться к вражескому кораблю под водой и прикрепить к борту специальную мину. На ногах у них были каучуковые ласты, позволяющие им одинаково хорошо двигаться на поверхности и под водой и достигать достаточной скорости при минимуме усилий».

Вскоре Скорцени пришел к выводу, что такому бойцу совершенно необходимо оставлять пусть самый минимальный шанс на выживание. Только при таком условии он будет стараться действовать действительно эффективно. Человеческая психика устроена таким образом, что позволят сохранять надежду на выживание в самых критических обстоятельствах.

Но лишение ее, заранее объявленный диверсанту смертный приговор заставляет его думать не о том, как причинить врагу максимальный ущерб, а о том, как бы поскорее свести счеты с жизнью, прервав мучительную пытку ожидания смерти. Надо сказать, что за исключением отдельных фанатиков, большинство немцев разделяли точку зрения Скорцени.

Вот характерный эпизод из его воспоминаний:

« Мне посчастливилось познакомиться с летчицей Ганной Райч. Известная женщина-авиатор, летчик-испытатель, и первая наша беседа дала мне повод к новым раздумьям. С удивительным спокойствием, которого я не ожидал встретить в этой хрупкой женщине, она заметила, что настоящий патриот не может слишком дорожить своей собственной жизнью, когда на карту поставлена честь отечества.

Позже она объяснила мне, что подразумевалось под этим. Не исключено, полагала она, что события обернутся для нас столь трагически, что мы сами встанем перед необходимостью прибегнуть к помощи «добровольных смертников». И тогда мы обязаны будем найти способ, чтобы дать пилоту как минимум один шанс спасти свою жизнь. Здесь Ганна, без сомнения, была права: я и сам неоднократно имел случаи убедиться в том, что энтузиазм и боевой дух моих солдат удесятерялись, если у них появлялась хоть какая-то возможность вернуться целыми и невредимыми»

Надо сказать, что и Гитлер разделял негативное отношение к идее создания подразделений заведомых самоубийц:«Создавая новое оружие, мы вторгались и в вотчину Люфтваффе: подобные исследования уже велись какое-то время в 200-й боевой эскадрилье. Они даже создали концепцию операций «смертников» — летчиков-добровольцев, которые готовы были погибнуть вместе со своими самолетами, наполненными бомбами или взрывчаткой, направляя их прямо в цель; мишенью служили, как правило, военные корабли. Фюрер, однако, эту идею отверг, видимо, из чисто философских соображений; он утверждал, что такие жертвы не отвечают ни характеру белой расы, ни арийскому менталитету. По его мнению, путь японских камикадзе был не для нас».

Почти обреченные части

Но если идея создания подразделений смертников у немцев не прижилась, то мысль о создании подразделений почти смертников – штрафников немецкому командованию очень понравилась. Чем ближе был конец войны, тем чаще немцы использовали штрафников. Пожалуй, больше всего прославился немецкий штрафбат боями в окруженном советскими войсками украинском городе Тарнополе, где он стал костяком гарнизона, составленного из разнородных частей.

По свидетельству Константина Симонова, побывавшего там в качестве военного корреспондента, “уличные бои. носили особенно упорный характер, своей крайней ожесточенностью напоминая Сталинград. С Тарнополем старались покончить как можно скорее”. Но скорой победы не получилось. Вот сводки Совинформбюро весны 1944 года. 9 марта. “Наши войска ворвались в город Тарнополь, где завязали уличные бои”. 10 марта. “Наши войска, преодолевая сопротивление и контратаки противника, продолжали вести уличные бои в городе Тарнополе”. 11 марта. “Наши войска, преодолевая сопротивление и контратаки противника, продолжали вести уличные бои в городе Тарнополе”. 26 марта. “Наши войска окружили гарнизон противника в городе Тарнополе”. 4 апреля. “Наши войска, блокирующие город Тарнополь, вели успешные бои по уничтожению окруженного гарнизона противника и овладели большей частью города”. И лишь 15 апреля наконец-то прозвучало: “Войска 1-го Украинского фронта после упорных уличных боев полностью овладели областным центром Украины – городом Тарнополем”.

Симонов описал, как командарм Иван Черняховский распекал командира дивизии Николая Кучеренко за медленное продвижение. Кучеренко сказал: “Конечно, ругается. А меня самого уже тошнит от этого города. Восьмой день чикаемся и не можем забрать последние три квартала. Сегодня опять взяли только два дома, точнее – полтора. Про один сообщили, что взят, а потом оказалось, что немцы продолжают вести из него огонь”. А когда Симонов спросил, как дерутся немцы, комдив посмотрел на него “как на человека, задавшего дурацкий вопрос, и ответил со злобным одобрением: “Здорово сопротивляются, сволочи!” В подземелье Доминиканского монастыря немцы находили надежное укрытие от огня советской артиллерии и неделю за неделей встречали огнем наступающих красноармейцев. Полковник Кучеренко совершенно справедливо сказал, что они здорово сопротивляются. Так же отчаянно сражались немецкие штрафники и на других участках фронта, кровью зарабатывая прощение. Шанс на выживание у них все же оставался…