Как после войны поляки решали „немецкий вопрос”
Настойчивая пропагандатемы Катыни постепенно оборачивается против самой Польши.
Недавно в Варшаве состоялась презентация книгиГеннадия Матвеева «Польский плен»о судьбе 28 тысяч красноармейцев, взятых в плен во время советско-польской войны 1919-1920 годови сгинувшихв польских лагерях. Книгаполякам явно не понравилась, В. Гловацкий даже написал статью «"Русский" ответ на Катынь», в которой конечно же постарался подвергнуть сомнению выводы российскогоисторика: мол, цифры основаны на предположениях.
В основном поляки правильно ухватили смысл - этодействительно ответ на Катынь, а точнее, на настойчивые попытки сделать Россиювиноватой и получить с этого политические дивиденды. Поляки ведь явно пытаются превратить себя в некий эталон нравственности и занять позициюсудьи. Видимо, они полагают,что этопозволяет им указывать России, что ей и как нужно делать.
И когда им преподнесли свидетельства, что они сами вовсе не «белые и пушистые», полякам этоне понравилось. Они загудели, как профессорана конференции Польского института международных дел в 2011 году, где Геннадий Матвеев представлял результаты своегоисследования. Но это только первая ласточка. Многие страницы недавней истории Польши до сих пор не написаны, и в Польше их писать никто не собирается, очень уж они дурно пахнут.
Есть что вспомнить: пацификации, осадничество, страшную бедность и голодсреди крестьян Западной Белоруссии и Западной Украины, концлагерь в Березе-Картузской, разграблениееврейскогоимущества во время немецкой оккупации, и другие подобные моменты.
Нелишне упомянуть и об изгнанииболее чем семи миллионов немцев сразу после окончания Второй мировой войны с территории, восточнее рек Одер-Нейсе (Одра-Ниса Лужицка, по-польски).
Эта "акция выселения", как пишут в польских же работах, не только сопровождалась жестоким отношением к немецкому населению, но и вообще представляет собой интересный образчик польскогодвоемыслия.
Во-первых, присоединениеэтих территорийобставлялось очень патетически, как возвращение "к пястовым рубежам" (то есть к границам Древнепольскогогосударства, в котором правила княжеская и королевская династия Пястов, X-XIV вв.), как торжество исторической справедливости и вековых чаяний поляков, передававшихся из поколенияв поколение.
Хотя, судя по некоторым оговоркам, идея прирасти землей доОдер-Нейсе родилась в довоеннойПольше, в порядке полемики со сторонниками польской колониальной политики. Сторонники "пястовых рубежей" считали планы прирасти землей в Аргентинеи Мадагаскаре нереальными, а вот разгром Германии и отъем этих земель - вполне реалистическими. Во всяком случае, первые предложения такого рода появились еще до1939 года.
Во время войны лондонское эмигрантское правительство Польши было сторонником этих идей, и, когда поражение Германии стало неотвратимым, заметно активизировалось в данном направлении. Польские социалисты поначалу были против, но потом и они поддались общему настроению, и возвращение к "пястовым рубежам" стало своегорода польским консенсусом.
Во-вторых, при всей патетике, поляки сразу вознамерились избавиться от немцев, проживавших на этой территории, переселить сюда поляков из других районов Польши и как можно быстрее ополячить эту территорию.
Историческая патетика стала обоснованием для самой настоящей этнической чистки и насильственного изгнаниянемецкогонаселения. Масштабы этой этнической чистки были колоссальными. По переписи1939 года, на территориях,расположенных восточнее линии Одер-Нейсе, и потом вошедших в Польшу, проживало7,2 млн немцев. В 1948 году на этой же территорииосталось всего 100 тысяч человек немецкогонаселения.
И этопри том, что во время войны, особенно в 1944 году, на эту территорию проводилась массовая эвакуация населения из Западной Германии и Берлина, подвергавшихсяударам союзнойавиации. Скажем, в Бреслау, в столице Силезии, довойны жило 625 тысяч человек, а во время войны население превысило миллион человек. Так что количество насильственно выселенных немцев больше, чем арифметическая разница между довоенным и послевоенным населением.
Как этовсе объясняют поляки? Они создали весьма презанятную версию событий. Делись, мол, этинемцы неведомо куда во время войны.
Вот перепись февраля 1946 года показывает, что на этой территории проживало 2,1 млн немцев. Куда же делись остальные 5 млн человек? Они, мол, покинули эти земли в ходе войны или в первые месяцы 1945 года, и поляки тут ни при чем.
Оставшихся немцев пришлось выселить, но тут поляки выставляют себя чуть ли не пострадавшей стороной: союзные державы, передав эту территорию Польше, заставили, дескать, изгнать немцев, что было сложной и дорогостоящей задачей для тяжелого послевоенноговремени. Если почитать некоторые польские работы, то можно слезу пролить над тем, как поляки нехотя выселяли немцев, чуть ли не под принуждением.
Между тем правда далеко не всегда прячется за семью замками, а часто пишется через пару-тройку страниц. Обратившись к подробному рассмотрению отдельногорегиона,можно распутать этот клубок двоемыслия. Речь идет о территориибывшейнемецкой провинцииСилезия, которую поляки называют "Долни Шлёнск" или "Дальняя Силезия" (есть еще "Горная Силезия" и "Опольская Силезия", части края, которые до 1939 года были в составе Польши). "Дальняя Силезия" была развитым промышленным регионом,с крупной добычей каменногоугля, машиностроением, химической промышленностью. В 1939 году здесь проживало 3 млн немцев, и эта цифра возросла во время войны.
Немцы в 1945-м приготовилиськ обороне Силезии, создали сеть мощных укрепрайонов, поставили 15 тысяч минных полей, однако в ходе Висло-Одеской операции 12 января - 3 февраля 1945 года вся эта территориябыла захвачена Красной Армией. Вермахт понес огромныепотери. Бреслау был взят в кольцо 14 февраля и продержался в окружении до 6 мая 1945 года, пока не была подписана капитуляция. Силезия сильно пострадала: Бреслау был разрушен примерно на 80%, мирное население эвакуировалось и понесло потери в ходе боев. Скажем, в Бреслау в окружении оказались около 200 тысяч гражданских лиц, и за два с половиной месяца обстрелов, бомбежек и непрерывных боеввыжили далеко не все.
Но все же напрасно поляки утверждают, что большая часть немцев покинула "Дальнюю Силезию" во время войны. Да, к февралю 1946 года немецкое население этой территориисократилось до 1,2 млн человек. Однако в специальной работе Б. Пасиерба, выпущеннной во Вроцлаве в 1969 году и посвященной миграции немцев, прямо указывается, что в 1945 году было выселено 449,8 тысяч, в 1946 году - 1 млн 102,9 тысяч, в 1947 году - 217,7 тысяч человек.
Здесь мы подходим к очень грязнойи дурно пахнущей странице польской истории. Делов том, что в польских источниках есть сведения о том, что ополячивание"Дальней Силезии" шло одновременно с выселением немцев и сопровождалось грабежомвыселяемых. Все это было организованоименно как захват территории, под лозунгом: "Нет места для немцев в Польше". Уже в мае 1945 года Управление правительственногоуполномоченного Польши в Дальней Силезии выпустило воззвание к населению Келецкого воеводства – переселяться на захваченные земли.
Впрочем, уже с апреля переселение стало массовым. Это было не только организованноепереселение поляков из Западной Украины и Западной Белорусии, проводимое Советским правительством, не только обустройство репатриантов, вернувшихся из-за рубежа, но была и массовая неорганизованная миграция.
Еще бои не закончились в Бреслау, а поляки уже бросились занимать земли. Газеты все этоподстегивали,мол, если нет транспорта, то нужно идти на запад пешком: "Если от нас зависитбудущее Польши, то этонужно сделать". Однако дополнительно кого-то подгонятьвряд ли было нужно. В польской же литературе прямоговорится: "Практически переселенцы, прибывавшие в города, приобретали жилые дома, постройки и имущество самостоятельно".
Иными словами, переселенцы просто занимали понравившиеся дома и квартиры, выгоняяиз них немцев, захватывали земельные наделы, грабили немецкое население.
Появились даже псевдоосадники, то есть люди, которые заявлялись как переселенцы, пользовались бесплатным транспортом и получали помощь от Государственного управления по репатриации Польши, но на деле занимались разграблениемнемецкого имущества. Обо всем этом открыто пишется в польской литературе. Причем нет ни малейшегоуказания на то, что какого-нибудь такого псевдоосадника схватили и наказали.
В связи с этим стоит вспомнить знаменитый еврейский погром в Кельце 4 июля 1946 года. Хотя польское правительство извинилось и признало это позорным случаем, тем не менее, этот погромпрекрасно укладывается в общую картину послевоенного "устройства" Польши: терроризировать, грабить и изгонятьвсех неполяков. После погрома из Польши выехало 35 тысяч евреев, чудом переживших страшную немецкую оккупацию и лагеря смерти.
Да, всеэто "ополячивание" Дальней Силезии проводилосьв атмосфере борьбы с немецким подпольем "Вервольф". Подполье действительно существовало и действительно проводило нападения, однако борьба с подпольем была чертовски удобным предлогомдля грабежа немецкого населения. Любого ведь немца можно было объявить сторонником гитлеровцев или подполья, а потом присвоить его имущество или землю. Земли, кстати, было конфисковано и разделено 52,3 тысячи гектаров.
В 1945 году на территорииДальней Силезии было вселено551 тыс. в 1946-м – 1 338 тыс. в 1947-м – 1 580 тыс. польских переселенцев.
С осени 1945 года, в связи с наплывом переселенцев, выселение немцев стало проводиться более организованно: создавались сборные пункты, подавался транспорт и железнодорожныевагоны. Выселяемые брали с собой только то, что можно было унести в руках, остальное доставалось полякам.
В разрушеннойвойной и голодающей Германии, в особенности,в советской оккупационной зоне, больше пострадавшей от боев,этих людей не ждало ничего хорошего. То, что Советский Союз позволил полякам это сделать - это наша большая ошибка. Мы воевали не с немецким народом, и простые немцы не были для нас врагами. Совершенно очевидно, что нельзя было проводить переселение в таких огромныхмасштабах в условиях огромныхвоенных разрушений, и вся эта ноша легла, в конце концов,на плечи Советской военнойадминистрации в Германии. Нужно было настоять на том, чтобы при переселенииучитывались хозяйственные возможности,чтобы переселяемые немцы получали на новом месте жилье, работу или землю.
Кроме того,срединих было немало квалифицированных рабочих, которые восстановили бы силезскую промышленность быстрее и в гораздо больших масштабах, чем это смогли сделать поляки. Это позволилобы Польше и ГДР быстрее восстановиться после войны. Поляки же, изгнавнемцев, так и не смогли довести население Дальней Силезии додовоенногоуровня даже к 1963 году, когда там проживало 1,9 млн человек.
В польской литературе о судьбе выселенных немцев пишется очень скупо. Зато поляков очень беспокоил вопрос, как культурно интегрировать прибывших в ДальнююСилезию поляков из разных мест. Из послевоенного населения было только 25% местных поляков. 26% прибыли из Западной Украины, 38% прибыло из разных районов Польши, 5% - из Западной Белоруссии.
Вот и возник вопрос, как переносят выходцы из разных мест силезский климат, подходят ли местные земли для привычногодля них хозяйства, есть ли культурная интеграция (выяснилось, что спустя 25 лет после войны общины переселенцев из разных мест почти не заключали смешанных браков), и так далее. Похвальная забота.
Целая книгабыла опубликована, как говорится,в тему, с фотографиями, как переселенцы складывают сено по карпатскому обычаю, как отмечают праздники, какие песни поют. О судьбе немцев, выселенных из Силезии, в этой книге не было сказано и полслова.
Вот такое это польское двоемыслие. Если речь идет о поляках, то будет и патриотическая патетика, и трогательная забота, и внимание ко всем мелочам. Если речь идет о неполяках, то любые преступления поляков против них будут объявлены стечением обстоятельств, или же вообще будут замалчиваться, или будет пущена в ход любая ложь и клевета.
Все это прекрасно видно на примере Катыньской эпопеи,где поляки используют ложь самого махрового, геббельсовскогообразца. То же самое видно и на примере изгнаниянемцев из Силезии: ложь и эвфемизмы, правда, довольно легкоразоблачаемые. И эти люди еще пытаются учить нас нравственности…